Цирк (Древний Рим)

Цирк (

В современном языке аналогичное сооружение называется греческим словом ипподром.

Слово лат. Circus обозначает всякое кольцо (лат. omnis ambitus vel gyrus), всякую фигуру без углов. Отсюда и место, на котором в Италии по греческому образцу устраивали конные ристания и которое в большинстве случаев было удлинённой долиной между двумя холмами, стали звать этим именем не по назначению места, как в Греции (см. Гипподром), а из-за его формы. С течением времени площади для конных ристаний обстраивались по образцу греческих гипподромов и италийских амфитеатров, появлялись места для зрителей, старт и т. п.; но и в то время, когда архитектурный тип цирка совершенно выработался, целый ряд местностей принуждён был довольствоваться более или менее приспособленной площадью с временными местами для зрителей.

Подобных цирков было немало в провинциях Запада (например, в Африке). Объясняется это тем, что постоянные места для зрителей при колоссальном протяжении постройки должны были стоить огромных денег. Колоссальность здания объясняет и то, почему римский цирк никогда не был сплошь каменным, а верхние его этажи всегда были деревянными. Образцом для цирков послужил главный цирк Рима, так называемый Circus Maximus.

В начале существования Рима, при первых царях, местом цирка служило Марсово поле; затем, как гласит предание, Луций Тарквиний Приск устроил за счёт добычи в войне с латинами особое ристалище в долине между Палатинским и Авентинским холмами, известное потом под названием «Великого цирка» (лат. Circus Maximus).

По образцу старейшего римского «Великого цирка» строились другие, как в самом Риме, так и в его провинциях, в которых под конец существования империи не было ни одного мало-мальски значительного города, обходившегося без подобного здания. В Риме кроме «Великого цирка» находилось ещё три:

• построенный в
  крокодилов
  посреди арены, наполненной водой;
• цирк Нерона (называвшийся также цирком Калигулы и Ватиканским), начатый постройкой при Калигуле, законченный Нероном и известный в истории, главным образом, как место жестоких мучений, которым подвергал христиан второй из названных императоров;
• цирк
  Porta San Sebastiano
  ), дают возможность изучить устройство римских цирков.

Но ещё лучше служить этой цели могут открытые в 1823 году остатки цирка в местности древних Бовилл, небольшого городка у подножия Альбанских гор, на Аппиевой дороге. Цирк этот не велик, но представляет собою типичный образец римских цирков и сравнительно хорошо сохранился.

Почти полное разрушение цирков объясняется как тем, что квадры сидений были превосходным материалом для построек, так и тем, что только меньшая часть цирков была каменной. Всё же и при таком состоянии разрушения можно себе составить представление и о плане цирка, и об его внутреннем убранстве — о первом как на основании раскопок, так, особенно, и на основании известного Северовского плана Рима, от которого сохранился кусок с изображением южной части цирка. По этому фрагменту и размерам долины можно вычислить приблизительно размеры цирка. Длина здания — 635 м, шир. 150 м, длина арены 590 м, шир. 80 м. Руководясь этими размерами, можно проверить указания авторов на вместимость цирка: весьма возможно, что при Августе число мест достигало приблизительно 150 000, а ко времени Константина увеличилось почти до 200 000.

О внутреннем убранстве цирка можно судить на основании ряда римских памятников (рельефы, монеты, мозаики) и особенно на основании найденной в Барселоне мозаики, изображающей цирковые ристания. Детали изображения почти сходны с изображениями на римских памятниках. На spina изображены здесь, кроме приспособлений для счета и обелиска, ряд святилищ, колонки со статуями Викторий, статуя Великой матери богов (верхом на льве), военные знамёна, кроме того ряд атлетов и зверей — может быть, статуй, символизирующих те игры, которые давались в цирке кроме ристаний. На других памятниках мы видим, кроме того, святилище трёх богов, алтарь, трофеи с пленниками (ср. связанных людей на барселонской мозаике) и др.

Главным зрелищем, собиравшим народ в цирк, были скачки на колесницах (кроме них упоминаются и бега, и бои атлетов, и бои зверей, и упражнения на верховых лошадях). Первоначально эти бега были составной частью религиозно-политических торжеств, сопровождавших возвращение войска из похода, что сказывается, в виде пережитка, на той pompa, которою вводились состязания колесниц. Pompa эта носила характер триумфа, с религиозной подкладкой. Она торжественно шла с Капитолия по форуму и скотному рынку и входила в южные ворота цирка. Во главе шёл или ехал (если это был претор или консул) магистрат, дававший игры, в триумфальной одежде (шитая золотом тога и туника, украшенная вышитыми на ней пальмами), держа в руке скипетр, украшенный орлом; сзади него стоял или шёл венчавший его золотым дубовым венцом общественный раб. Впереди гремела музыка, магистрата окружали его дети, друзья и клиенты. За ним везли и несли статуи богов, впоследствии — и обожествленных императоров, начиная с Юлия Цезаря. После этого вводного акта, очень длинного и очень педантичного, начинались игры.

Открывались одновременно ворота и обыкновенно 4, иногда больше (6, 8, 12, смотря по количеству партий и колесниц каждой партии) колесниц, парою или чаще четверкою, вылетали на арену. Бег начинался направо от меты и кончался у места на противоположной стороне, отмеченного белой линией, после семикратного оббегания spina. Число заездов не всегда было одинаково: начиналось с 10 или 12, но чем дальше, тем более число их увеличивалось, и в императорское время доходило до 24 пли даже 36, что заполняло весь день с утра до вечера. Каждая скачка длилась не более четверти часа. Во время скачки возницы употребляли всевозможные средства, чтобы добыть первый приз, — средства, поведшие к выработке особого технического скакового жаргона, на котором написаны надписи в честь или память возниц.

Особую опасность представляло огибание мет, к которым каждый старался держаться поближе; все зависело от выдержки и ловкости крайней левой лошади. Несчастные случаи были вполне обычны; лёгкую двуколеску, открытую сзади, ничего не стоило сломать при силе и быстроте четырёх лошадей; почти все изображения скачек дают в определённой схеме из четырёх состязающихся колесниц одну разбитой. Приз состоял из венка и известной суммы денег; давались и вторые, и третьи призы.

Поставка лошадей и возниц первоначально исходила от государства и отдавалась магистратами на откуп. Чем дальше, тем крупнее становились приплаты магистратов, дело же поставки организовалось в два больших предприятия, возможно субсидируемые правительством. Предприятия содержали конюшни, лошадей, персонал возниц, школы для возниц, выезжали лошадей и т. п. Техническое имя предприятий было factio; главный заведующий носил имя dommus factionis.

Различались factiones между собой цветом. Две компании республиканского времени одевали своих наездников одна в белое, другая в красное, и поэтому назывались russata и albata. В императорское, вероятно, время к этим двум присоединились синие и зелёные (лат. factiones veneta и prasina); временно при Домициане имелись ещё золотые и пурпуровые (лат. purpureus pannus и auratus pannus). Из этих партий видную роль играли в императорское время только синие и зелёные; около них сосредоточился весь интерес посетителей цирка.

Интерес к лошадям, к возницам, азарт ставок — все это, раздуваемое участием высших слоев общества вплоть до императора, повело к тому, что интересы цирка были насущнейшими и живейшими интересами Рима. Интерес сосредоточивался на постоянных носителях тех или других преимуществ — компаниях, поставщиках лошадей и возниц, — и раздувался самими компаниями; зритель привыкал усваивать себе интересы компании, и, таким образом, получилось страстное участие в судьбе не лошади или возницы, а партии. Страстность доходила до схваток и битв; влиятельные люди одной партии старались навредить другой; сами императоры проводили немало времени в конюшнях любимой партии и мощью своей власти поддерживали её в ущерб другой. С падением культурности страстность достигает своего апогея на ипподроме Константинополя. Пристрастие к партиям поддерживало интерес к носителям славы партии — возницам и лошадям, особенно к возницам, так как от их ловкости более всего зависела победа.

Специализация вытеснила дилетантов из цирков; рука об руку с ней шла выработка понятия о её неуместности, как ремесла, для римской аристократии. Поначалу колесницы в цирке гоняли юноши знатных семей; они же, пока были ещё pueri, там же демонстрировали высшую школу езды в ряде сложных военных эволюций, принимая участие в так называемых троянских играх (lusus Troiae).

В последние века республики всё это вышло из моды, Цезарю и Августу, в их стремлении бороться с изнеженностью общества и кастовыми предрассудками, пришлось насильно вновь вводить старые обычаи. Они заставляли знатную молодежь гоняться на колесницах, выступать и в детском, и в юношеском возрасте в ряде военных упражнений на глазах у публики (ludi sevirales: участники — всадники, только что надевшие toga virilis; lusus Traiae: участники — дети лучших сенаторских семей).

Воспитательные цели Цезаря и Августа сменились страстным увлечением цирком Калигулы и Нерона: не упражнение физических сил и борьба с предрассудками, а спорт сам по себе, любовь к успехам, видным и шумным в этой области, руководили особенно Нероном и его позднейшими подражателями. Слава возниц, их популярность не давали спать императорам, подобным Нерону.

Но как ни росло увлечение скаковым спортом в обществе, цирковые погонщики из общества всё-таки были исключением: тон в цирке задавали профессионалы. Выработка техники и умелая подготовка, в связи со специальными способностями, вырабатывали искусников, побеждавших по нескольку тысяч раз и составлявших себе колоссальные состояния из призов и особой платы от партии и нанимателей. Имена их гремели повсюду; все знали Скорпа^[англ.] или Диокла, и ряд надписей подробно рассказывает нам их цирковую карьеру.

Возницы начинали свою карьеру очень молодыми, что обусловливалось в значительной степени требованием от них возможной лёгкости. Большинство рано кончало жизнь насильственной смертью; лишь немногие, составив себе состояние, удалялись на покой. Самый костюм возниц указывал на опасность их профессии: поверх туники они обмотатывались ремнями, на голове носили гладкую кожаную шапку, ноги вплоть до сандалий также обматывались ремнями, всё это — чтобы защитить по возможности тело от ударов и чтобы на всем теле не было одежды, которая могла бы за что-нибудь зацепиться, на которой можно было бы повиснуть. Вожжи привязывались к пояснице возницы, чтобы можно было править одной рукой, а в другой держать бич; у пояса висел кривой нож для обрезания вожжей в случае падения. Возницы были очень суеверны. Амулеты покрывали сплошь сбрую лошадей, их носили на теле сами возницы. В гробницах Карфагена и Аппиевой дороги найдено немало свинцовых писем к подземным богам — писем, которые должен был доставить по назначению мертвец: возницы поручали здесь друг друга вниманию подземных богов, приглашая их наслать на противника всевозможные цирковые напасти.

Большой интерес возбуждали и лошади. Все знали знаменитых левых пристяжных (лат. funales), побеждавших по сотне раз. Испания, Африка, Италия, Греция, Каппадокия конкурировали высотой крови и скаковых качеств своих конских заводов.

Потребление и спрос на лошадей были громадны; конские заводы, очевидно, давали крупным заводчикам хорошие доходы. Особо крупные предприятия этого рода создали чудные пастбища Африки; немало сохранилось мозаик, свидетельствующих о любви к лошадям, интересе к ним и распространённости коннозаводства в этой

Одинаково страстно жили цирковой жизнью и Рим, и провинции. Антиохия или Лион не уступали в этом отношении Карфагену и Коринфу. В Риме могли не знать, чем закончилась война с германцами или парфянами, но всякий знал, кто победил в последний цирковый день — синие или зелёные.

• Игры (Древний Рим)
• Гонки колесниц
• Большой цирк
• Шапито

• Friedländer, «Sittengeschichte» (т. II, 6-е изд., 322 сл.; 7-е изд., без примечаний и экскурсов, но переработанное, стр. 22 сл.);
• Pascal, Bussemaker, Saglio у Daremberg et Saglio, «Dict. d. ant.» (I,
  1167
  сл.);
• Hülsen и Pollack y Pauly-Wissowa, «Realencycl». (III, 2571 сл.);
• R. Wueusch, «Sethianische Verfluchungstafeln ans Rom» (Лпц.,
  1899
  ), и Ростовцев, «Римские свинцовые тессоры» (106 сл.).
• Данц, Август, and Augustus Danz. «День в римском цирке». (1853).
• Рима, Зрелища Древнего. «Большой цирк». Гладиаторские бои. Колизей.

• Ростовцев М. И., Сомов А. И. Цирк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.