Экономика Англии (1066—1509)
В данной статье представлен обзор экономического устройства Англии в периоды Высокого и Позднего средневековья, а точнее с Нормандского завоевания 1066 года и до кончины короля Генриха VII в 1509 году. В то время основу английской экономики составляло натуральное сельское хозяйство, при этом ещё до вторжения норманнов в стране получили развитие рыночные отношения. Нормандские общественные институты, в частности крепостное право, были наложены на англосаксонские систему открытых полей и развитую сеть городов, вовлечённых в международную торговлю. В периоды правления Нормандской династии и первых Плантагенетов английское хозяйство устойчиво развивалось. Экономическому росту сопутствовал стабильный демографический рост, а также увеличение площади пахотных земель. Возникали сотни новых городов, в том числе плановых, что способствовало становлению гильдий, санкционированных королём ярмарок[англ.] и других характерных для средневековья институтов. Развивалась торговля, как внутренняя, так и внешняя.
Рост перестал быть стабильным к концу
1066—1100 годы
Вильгельм I Завоеватель захватил Англию в 1066 году, победив англосаксонского короля Гарольда Годвинсона в битве при Гастингсе и установив в английском государстве своё правление. Вскоре Вильгельм предпринял ещё ряд военных операций (англ. Harrying of the North) для расширения своих британских владений на север. Порядок получения земель, привнесённый Вильгельмом, носил феодальный характер: земля давалась во владение служителям короля. С другой стороны, вторжение норманнов не оставило почти никакого следа во многих сферах общественной жизни[1]. Многие отличительные особенности английских сельскохозяйственной и финансовой систем оставались неизменными в течение нескольких десятилетий после завоевания[2]. Причинённые нашествием разрушения коснулись по большей части жителей севера и запада Англии. Некоторые пострадавшие территории в 1086 году всё ещё описывались как «пустоши» (англ. wasteland)[2].
Сельское хозяйство и горное дело
Земледелие
Земледелие было ядром и крупнейшей отраслью английского хозяйства к моменту прихода норманнов[3]. Через двадцать лет после нашествия 35 % территории страны занимали пахотные земли, 25 % было отведено для пастбищ, на 15 % произрастали леса, а оставшиеся 25 % приходились на болота и пустоши[4]. Пшеница являлась основной пахотной культурой, в то же время активно культивировались рожь, ячмень и овёс[5]. Более плодородные земли, к примеру, такие как долина Темзы, Мидлендс и угодья восточной части страны, были пригодны для культивации бобовых[5]. Ведущим направлением скотоводства было разведение овец и крупного рогатого скота, в частности волов. Особи указанных категорий характеризовались в рассматриваемый период меньшими размерами, нежели современные представители видов. Значительную часть животных (возможно, бо́льшую) забивали зимой[6].
Манориальная система
В течение ста лет, предшествовавших завоеванию, крупные поместья короля, епископов, монастырей и
Изначально норманны не подвергли манориальную систему существенным изменениям[13]. Однако Вильгельм переназначил права на большие участки земли в пользу норманнской элиты, создав крупные поместья близ валлийской границы, в Суссексе и других областях. Наиболее значимым последствием правления Вильгельма в области социальных отношений стало резкое сокращение числа рабов[14][15]. Ещё в X веке численность слоя рабов была достаточно велика, но затем, под влиянием экономического и религиозного давления, она начала снижаться[16]. Тем не менее, новая норманнская аристократия была весьма жестокой в обращении с крестьянами[17]. В прошлом в меру независимые состоятельные англосаксонские крестьяне быстро опускались в экономической иерархии. За счёт усугубления положения крестьян росло число крепостных, ограниченных в свободе передвижения и поиске альтернативной работы[17]. Устоявшие представители старой англосаксонской знати быстро интегрировались в новую элиту или же были подавлены экономически[18].
Создание лесов
Норманнское правительство санкционировало посадку
Торговля, производство и города
В 1066 году уровень урбанизации англичан был относительно низким, при этом в стране находилось несколько старых, важных с экономической точки зрения городов[24]. Города восточной Англии — Лондон, Йорк, Уинчестер, Линкольн, Норидж, Ипсуич, Тетфорд — являлись крупными торговыми центрами[24]. Широкий оборот приняла торговля англичан с французами, немцами и жителями Нижних земель. Английские купцы из северо-восточной части страны также имели торговые отношения со шведами[25]. Англия импортировала ткани (в частности, шёлк, льняную ткань, разновидности бархата и вельвета) ещё до нашествия норманнов[26]. Некоторые города, в том числе Йорк, пострадали от мародёров во время северных кампаний Вильгельма[27]. В Линкольне и других городах были снесены многие дома: воинам было необходимо пространство для строительства новых укреплений типа Мотт и бейли[27]. Немаловажную роль в преобразованиях английского хозяйства сыграли первые еврейские коммерсанты, прибывшие в страну вместе с норманнами[28]. Вильгельм перевёз в Лондон сообщество богатых евреев, до того располагавшихся в нормандском Руане. Одной из задач, поставленных перед коммерсантами, стало оказание финансовых услуг королевскому дому[29]. В первые годы после завоевания многие ценности были вывезены из Англии в Нормандию лидерами норманнов. Личное состояние Вильгельма через некоторое время стало невероятно крупным[30].
Государственное управление и налогообложение
Вильгельм принял англосаксонскую систему налогообложения практически без изменений. Система подразумевала получение королём дохода из следующих источников:
- ряда таможенных пошлин,
- повторной чеканки монет (когда для создания новых монет используется материал старых),
- штрафов,
- прибыли с его домена,
- поземельных налогов (в стране использовалась система «датских денег»)[32].
Вильгельм обеспечил собираемость поземельного налога введением новой категории должностных лиц —
1100—1290 годы
В
Сельское хозяйство, рыбная ловля и горное дело
Сельское хозяйство
Аграрная отрасль по-прежнему занимала ведущие позиции в экономике Англии.
Несмотря на возросшие показатели выпуска продовольствия, производительность сельского хозяйства Англии всё ещё находилась на низком уровне[5]. Из-за нестабильности урожая цена на пшеницу претерпевала существенные колебания от года к году. Около трети производимого в стране зерна шло на продажу — значительная его доля поступала в растущие города[43]. Наиболее состоятельные крестьяне предпочитали тратить большую часть дохода на содержание жилья и одежду, лишь небольшой остаток предназначался для приращения потребления пищи[44][45]. При всём этом журналы домашнего имущества того времени свидетельствуют о наличии в хозяйствах лишь «старых, изношенных и правленых принадлежностей»[прим. 3] и инструментов[45].
Площадь королевских лесов возрастала на протяжении всего XII столетия, но затем, в конце XII и начале
Развитие систем управления поместьями
Норманны сохранили и укрепили манориальную систему с разделением земли на домен лорда и участки крестьян, оплачиваемые преимущественно барщиной[10]. Землевладельцы зарабатывали на продаже товаров, созданных вассалами в рамках работ на участке феодала. Кроме того, казну лорда могли пополнять штрафы и местные таможенные пошлины. Сильнейшие представители знати владели собственными региональными судами, которые также приносили владельцу прибыль[51].
В течение XII века крупные собственники земли были склонны сдавать свой домен в аренду. Это становилось возможным благодаря установлению относительно стабильных цен на сельскохозяйственную продукцию, которую феодалы намеревались приобретать взамен производства собственной. Немаловажным фактором стал и страх перед потрясениями гражданской войны 1135—1154 годов[52]. Тенденция приняла меньшие масштабы в последние двадцать лет века, когда послевоенные разногласия утихли и пользование землёй стало более безопасным[53]. В первые годы правления Иоанна Безземельного цены на продукцию аграрной отрасли выросли почти вдвое. С одной стороны, землевладельцы получили возможность увеличить прибыль от продажи продовольствия, с другой, новая ценовая ситуация делала более дорогой и их жизнь[54]. Теперь собственники стремились заполучить домен обратно в пользование, если это было возможно. Возвращение феодалов в свои земли сопровождалось созданием новых систем управления поместьями. Для прикладной управленческой деятельности учреждались специальные должности администраторов и чиновников[55].
Возросший спрос на продукты питания потребовал освоения новых земель. В сельскохозяйственный оборот вовлекались территории осушенных болот (в том числе области Ромни-Марш, Сомерсет-Левелс и Фенс), бывшие площади королевских лесов и менее плодородные земли на севере, юго-западе Англии и в районе Валлийской марки[56]. В XII веке на южных и восточных побережьях страны стали появляться первые ветряные мельницы. В следующем столетии такого рода механизмы получили большее распространение[57]. По оценке исследователей, к 1300 году в Англии насчитывалось 10 тысяч ветряков, с помощью которых рабочие мололи зерно и разминали ткани[58]. В большинстве поместий были созданы рыбные пруды, снабжавшие пищей аристократию и духовенство. Создание и поддержка водоёмов были весьма дороги[59]. Ставшие общепринятыми системы ведения хозяйства в поместьях получили отражение в известной книге Уольера де Хенли Le Dite de Hosebondrie, написанной около 1280 года. В ряде областей некоторые землевладельцы вкладывали большие средства в новаторские технологии. Усовершенствованный процесс вспашки и улучшенные удобрения существенно увеличили урожайность участков. Особенно удачно внедрение новшеств сказалось на землях Норфолка. Хозяйства графства вскоре добились настолько высоких результатов, что они были сопоставимы даже с урожаями конца XVIII века[5][60].
Роль церкви в сельском хозяйстве
Английская церковь в Средние века являлась владельцем большого числа земель. В течение первых двух столетий норманнского правления данный социальный институт занимал важнейшие позиции в аграрном хозяйстве и внегородской торговле. Цистерцианцы впервые оказались в Англии в 1128 году, и в течение последующих лет орден учредил около 80 монастырей. Богатый Августинский орден также обозначил своё присутствие в стране и занял около 150 монастырей, все из которых поддерживались поместьями сельскохозяйственной специализации. Многие обители августинцев располагались в северной части Англии[61][62]. На протяжении всего XIII века эти и другие религиозные ордены приобретали новые земли, став в итоге крупными собственниками земли и, кроме того, видными посредниками на растущем рынке шерсти[63]. Цистерцианцы, в числе прочих своих занятий, занимались развитием системы монастырских усадеб (англ. Monastic grange)[64]. Эти усадьбы были отдельными поместьями, земли которых не делились на стандартные домен и наделы, и при этом все вместе обрабатывались сановниками ордена. Монастыри ориентировались не только на экстенсивное, но и на интенсивное развитие — цистерцианцы в экспериментальном порядке применяли на земле современные сельскохозяйственные методы[65]. Иногда монастыри существенно преобразовывали ландшафт своих владений. К примеру, монахи Гластонберийского аббатства, искавшие новых пастбищ, осушили водно-болотные угодья области Сомерсет-Левелс[66].
Духовно-рыцарский орден тамплиеров, принимавший участие в крестовых походах, тоже обладал крупной собственностью в Англии. В период заката могущества ордена земли тамплиеров всё ещё приносили около £2200 в год[67][68]. Тамплиеры содержали в основном сельские участки, которые приносили им ренту. Помимо того, ордену принадлежали некоторые владения в Лондоне[67][68]. В 1313 году, после уничтожения ордена французским монархом Филиппом IV Красивым, король Англии Эдуард II распорядился изъять собственность тамплиеров и передать её во владение Ордена Святого Иоанна. В действительности же многие участки были захвачены местными собственниками, и госпитальеры пытались вернуть законные земли ещё в течение четверти века[69].
Церковь несла ответственность за сбор
Расширение добывающей отрасли
Горное дело не было ведущим сектором хозяйства Англии, однако в XII и XIII веках спрос на металлы возрос. Стимулом к расширению промысла стали рост численности населения и потребность в материалах для строительства. Большие запасы металлов требовались для строительства соборов и церквей[75][76]. В крупных масштабах добывались четыре основных металла: железо, олово, свинец и серебро. С XIII века добывался уголь, для очистки которого применялись различные технологии[77][78].
Добыча железа происходила в нескольких центрах. Главными из них были лес Дин, Дарем и область Уилд[англ.][79][80]. Имел место и импорт железа из континентальной Европы — поступления металла с материка достигли пика в конце XIII века[80]. В последние годы XII века стандартный способ открытых горных работ дополнялся методами рытья туннелей, траншей и т. н. «колокольных ям» (bell pits[англ.])[80]. Железная руда, как правило, обрабатывалась в сыродутном горне. До XIV века, когда в стране уже функционировала первая водяная кузница, построенная на реке Бьюл[англ.][81], этот метод оставался основным. Сокращение площади лесов и последовавший рост цен на дерево и древесный уголь сопровождались увеличением предложения на этот вид топлива. Началось коммерческое производство угля с применением открытых горных работ и «колокольных ям»[39].
После обнаружения залежей
Торговля, производство и города
Рост городов
После окончания Анархии 1135—1154 годов число небольших городов стало скоро возрастать
Наземная перевозка обходилась многократно дороже, нежели речной или морской транспорт[100]. Реки некоторых городов (Йорка, Эксетера, Линкольна) были проходимы для судов и позволяли попасть в океанские воды. В случае небольшой отдалённости от побережья такой город мог выполнять функции морского порта. С другой стороны, процветали и настоящие морские порты. В Бристоле XIII века происходила выгодная торговля вином с Гасконью, которая в то время была английской провинцией. При всём этом доля английской судостроительной отрасли в общей структуре национальной экономики была скромной[101][100][102]. В XIII веке имели распространение транспортировочные предприятия, существовали и транспортные брокеры, сводившие перевозчиков и торговцев[103][104]. Среди наземных транспортных путей главными были четыре: Эрминская[англ.] и Икнилдская дороги, Фосс-Вэй[англ.] и Уотлинг-стрит[103][104]. В XII веке было построено множество мостов, улучшивших торговую инфраструктуру Англии[105].
В
Расширение предложения денег
Число эмиссионных центров в стране постепенно сокращалось. При правлении Генриха II только 30 городских районов сохранили право использовать своих чеканщиков. Контроль за выпуском денег ужесточался в течение всего XIII века[108]. К восшествию на престол Эдуарда I вне столицы находилось всего девять монетных дворов. Ввиду потребности в увеличении количества денег Эдуард учредил должность управляющего Монетным двором[109][прим. 4] (англ. Master of the Mint), который должен был осуществлять надзор за девятью провинциальными центрами и тридцатью лондонскими печами[110]. Сумма денег в обращении в рамках рассматриваемого периода существенно возросла. До норманнского нашествия в ходу было около £50 000 в монетах, в то время как в 1311 году общая стоимость монет превышала £1 миллион[111]. При этом необходимость хранения денег для финансирования будущих военных кампаний обусловила вывод значительной части монет из обращения. Другим фактором, снизившим обращаемую долю денег, стал отток монет за рубеж в форме платежей. Эти явления вызывали всплески временной дефляции в английской экономике, когда покупательная способность денег возрастала и товары дешевели[112]. Увеличение предложения денег сказалось и на способе их хранения. Монеты, находившиеся в провинциальных казначействах, складывались в бочки и кули и использовались королём во время путешествий по стране[113].
Расцвет гильдий
Первые английские гильдии появились в начале XII века[115]. Организации такого типа являлись объединениями коллег-профессионалов, созданными для совместного управления ценами, вопросами качества, обеспечения благосостояния своих членов, а также для подавления внешнего вмешательства и мошенничества[116]. Среди ранних гильдий были и купеческие, организовывавшие работу местных рынков и представлявшие сословие в переговорах с представителями короля[115]. Другие гильдии объединяли ремесленников разной специализации. В 1130 году в шести английских городах действовали гильдии ткачей, валяльщики же имели организацию в Уинчестере[106][115]. В последующие десятилетия гильдий становилось больше, часто они были вовлечены в политические процессы локального и национального масштаба. Со временем гражданские торговые гильдии во многом были вытеснены санкционированными королём органами того же рода[117][115].
Ремесленнические объединения работали результативно только в том случае, если рынки функционировали устойчиво, а доходы и экономические возможности членов находились на сопоставимом уровне[117]. В преддверии XIV века такие условия соблюдались лишь изредка, причём имелась тенденция ко всё большей нестабильности[117]. Кризис гильдейского устройства начался в столице. Старая система разрушалась, поскольку многие торговые потоки вышли на государственный уровень, и ремесленники уже не могли одновременно и производить, и продавать товары. Кроме того, всё сильнее становился разрыв в доходах между преуспевающими и бедными мастерами[117]. Как следствие, в годы правления Эдуарда III многие гильдии перешли в статус компаний или ливрейных компаний. Ливрейными компаниями назывались уполномоченные королевской хартией организации, занимавшиеся преимущественно торговлей и финансовыми операциями. Система гильдий продолжила существование в форме объединений не очень крупных и не очень богатых ремесленников[117][118].
Торговля и создание королевских ярмарок
Указанный период примечателен развитием .
Проведение некоторых ярмарок становилось крупным международным событием. В течение года проходила целая череда фестивалей: в
Структура ярмарок свидетельствовала о большом весе иностранных купцов в английской экономике. В 1273 году всего треть рынка английской шерсти контролировалась местными торговцами[125]. В 1280—1320 годах торговля страны находилась во влиянии итальянских купцов. В начале XIV века их позиции пошатнулись под натиском немецких конкурентов[125]. Ганзейские торговцы сформировали в Лондоне независимый альянс, позже получивший название «Купцы Стального двора» (англ. Merchants of the Steelyard). Статус германских предпринимателей соответствовал Великой хартии 1303 года, освободившей их от уплаты привычных для иностранцев пошлин[126]. Реакцией стало создание в 1314 году в Кале, позже завоёванном англичанами, организации «Купцов Скобяного двора» (англ. Merchants of the Staple). Купцы были уполномочены королём на ведение монопольной торговли английской шерстью в Европе[127].
Вклад еврейского сообщества
Евреи по-прежнему занимались в Англии
В годы правления Генриха II еврейские финансисты стали богаче[131]. Во всех основных городах Англии существовали еврейские центры, меньшие поселения наподобие Виндзора купцы-иудеи посещали время от времени[132]. Генрих II старался использовать коммерческие способности евреев в качестве «инструмента сбора денег для Короны». Монарх поместил общину под особую королевскую защиту[133]. Йоркские евреи предоставляли цистерцианскому ордену крупные займы на приобретение земель, благодаря чему процветали[134]. Некоторые купцы сообщества, как, к примеру, Аарон Линкольнский, стали необычайно состоятельны. После его смерти было учреждено специальное королевское ведомство, занимавшееся разделением имущества и обязательств коммерсанта[135].
На исходе жизни Генрих II прекратил сотрудничество с еврейскими финансистами и начал вести в отношении общины агрессивную политику. Как и жители королевских земель, евреи облагались тальей, размер которой определялся самим Генрихом. Нередко купцы терпели наказания в форме штрафов[136][135]. Англию Ричарда Львиное Сердце захлестнула волна антисемитизма. После уничтожения йоркских евреев, сопровождаемого уничтожением ряда финансовых документов, король запретил коммерсантам ведение дел вне семи установленных городов. Ричард придал контролю за финансовой деятельностью евреев институциональное выражение, создав так называемое «Еврейское казначейство[англ.]»[137]. В начале своего правления Иоанн Безземельный проявлял к сообществу довольно мирное отношение, однако позже, как и его брат, подверг евреев гонениям. Он вымогал деньги у финансистов, лишая свободы наиболее успешных из них и освобождая заключённых только после выплаты новой тальи. Одним из заключённых оказался Исаак Нориджский[138]. В годы Первой баронской войны (1215—1217) евреи снова оказались атакованы антисемитами[135]. Генрих III вновь создал для предпринимателей безопасные условия, благодаря которым коммерсанты смогли вернуть часть былого состояния и возобновили налоговые выплаты[139]. Ближе к концу XIII века община обеднела и была окончательно изгнана из Англии Эдуардом I в 1290 году. Освободившуюся в английской экономике нишу заняли европейские коммерсанты[131].
Государственное управление и налогообложение
В
Суровые меры, впрочем, не помогали королям стабилизировать свои денежные потоки. Примерно в середине
На заре средневековья в английских городах устоялся особый порядок[англ.] (англ. Burgage) отношений собственников недвижимого имущества и его пользователей. Жильцы гораздо чаще оплачивали кров в денежной форме, нежели оказывали арендодателю трудовые услуги[146]. Развитие налоговой системы городов обусловило появление следующих сборов, величину которых в некоторых пределах могли регулировать главы поселений:
- маридж[англ.] уплачивался на содержание стен, укреплений и т. п.,
- павидж[англ.] назначался для поддержания улиц,
- понтаж[англ.] был временным налогом, взимаемым для ремонта мостов[147].
Указанные налоги и развитое торговое право (лат. lex mercatoria) создали основу для осуществления экономической власти в городах[148].
В XII веке опасности подверглись оставшиеся права несвободных крестьян. Идея закрепления принципов отработочной ренты в английском Общем праве имела ряд влиятельных сторонников[149]. В результате Великая хартия вольностей уполномочила феодальных землевладельцев урегулировать дела, связанные с феодальным трудом и штрафами, в своих собственных помещичьих судах, не прибегая к королевскому правосудию[150]. Формирование такой системы взаимоотношений лорда и крестьян имело множество экономических последствий. Несвободных крестьян возмущало их положение, впрочем, доступ к сельскохозяйственным участкам представлял для них не меньшую ценность, чем воля[151]. Достаточно нетривиальный выбор между освобождением с утратой земли и продолжением сервитута не все крестьяне совершили одинаково. Меньшая часть подневольных работников продолжила служение лорду за право использовать надел[151]. Контроль над помещичьими судами приносил феодалам немалый доход и, что даже более важно, позволял умело эксплуатировать своё право собственности в конце рассматриваемого периода, когда земля стала дефицитным ресурсом[152]. Появилась тенденция к снижению результативности некоторых работ, к которым феодалы принуждали местных крестьян[153]. Комплекс таких работ регламентировался обычаем, также вызывавшим недовольство подневольных[153]. К концу XIII века производительность несвободного труда значительно уступала производительности вольных работников, чей труд оплачивался[153]. Некоторые землевладельцы восприняли тенденцию и старались перейти от использования обязанных крестьян к найму свободного труда[153].
1290—1350 годы
Великий голод
Предпосылками
Продовольственный кризис усугубился под влиянием ряда факторов. За годы до голода экономический рост сильно замедлился, и сельское население страны уже испытывало затруднения в ведении хозяйства. Согласно оценкам исследователей, около половины крестьян испытывали дефицит земельных ресурсов или проблемы из-за их низкого качества, что не позволяло работникам обеспечить себя и семьи средствами к существованию[161][98][2][34]. Новые земли, недавно вошедшие в оборот, или старые угодья, используемые более интенсивно, достаточно часто были совершенно бесплодны[162][2][34][163]. Погода также стала одной из причин голода. В 1315—1316 и 1318 годах шли проливные дожди, а зима была удивительно холодной. В совокупности эти явления оказали негативное воздействие на урожаи и запасы[164][165]. В 1320-х годах дожди сменились засухой и ещё одной лютой зимой 1321 года, которые препятствовали восстановлению сильно ослабленного хозяйства[166]. Болезни, в известной степени вспыхнувшие независимо от нехватки пищи, поразили как богатые, так и бедные классы населения. Начало Столетней войны в 1337 году сделало процесс восстановления экономики ещё более трудным[167]. Разумеется, Великий голод отрицательно сказался на до того стабильно возрастающих демографических показателях, теперь население Англии убывало. При всём этом английское хозяйство было «глубоко потрясено, но не уничтожено»[прим. 6][168][169].
Чёрная смерть
Пандемия чумы, известная как «Чёрная смерть», впервые достигла Англии в 1348 году, повторно возникая в 1360—1362, 1368—1369, 1375 годах и менее регулярно в последующие годы[170][171]. Чума мгновенно сказалась на состоянии экономики, унеся множество жизней: погибло около 27 % состоятельных англичан, а в крестьянской среде смертность составила 40—70 %[прим. 7][172][173]. Некоторые поселения были покинуты во время самой пандемии, другие сильно пострадали или были почти уничтожены[174]. Власти прилагали усилия к тому, чтобы встретить бедствие организованно, но масштабы разрушений были огромны[175]. Строительные работы прекратились, на многих рудниках была остановлена добыча[176]. Краткосрочная политика властей заключалась в попытках регулирования уровня заработной платы и восстановления докризисных условий труда[177]. Долгосрочные последствия катастрофы, тем не менее, оказались более глубокими и менее контролируемыми[177]. Английское общество и хозяйство находились в бедственном положении ещё более ста лет, хотя объективные предпосылки к восстановлению существовали[178]. Колоссальное воздействие кризиса на сельское хозяйство, заработную плату и цены продолжалось до конца Средних веков[179].
1350—1509 годы
Упадок 1290—1348 годов и последовавшая пандемия породили множество проблем для английской экономики. В течение десятков лет после вспышки чумы её разрушительное воздействие дополнялось необходимостью несения расходов на ведение Столетней войны. В 1381 году на территории Англии началось Крестьянское восстание Уота Тайлера[180]. Агрессия непокорных крестьян была подавлена, однако во многом благодаря мятежникам некоторые пережитки феодального экономического порядка были преодолены. Главной формой хозяйства в сельской местности стали поместья-фермы, которые принадлежали или были арендованы представителями нового класса нетитулованного дворянства — джентри. Аграрное хозяйство Англии находилось в удручающем положении на протяжении всего XV века. Лидирующей по темпам роста отраслью стала торговля английскими тканями[181][182]. Кризисные явления сказались не только на экономике в целом, но и на её пространственном аспекте. Столица, южная и западная части страны несколько улучшили своё положение за счёт бедствовавших старых городов и восточных регионов[183]. В представлении англичан купцы и торговый сектор вообще приобрели больший вес, принималось во внимание их значение для хозяйства и государства. Отношение общества к институту ростовщичества изменилось в лучшую сторону. Считается, что на экономическое сознание англичан оказали влияние идеи ренессансного гуманизма[184].
Государственное управление и налогообложение
Лидеры Англии попытались снизить отрицательное воздействие предстоящих кризисных явлений ещё до начала пандемии. В 1349 году парламент издал Постановление о работниках[англ.], а в 1351 году свет увидело Положение о работниках[англ.][89][177]. Документы стали одними из первых источников трудового права в Англии[185]. С ростом заработных плат и цен предпринимались новые акты государственного регулирования, во многом подавлявшие класс землевладельцев. В 1363 году парламент попытался установить централизованное руководство ремесленным производством и торговлей, однако полномочий заседатели не получили[186][187]. Королевские суды тратили больше времени (к 1370-м годам — около 70 %) на восстановление утраченного порядка в области трудовых отношений[188]. Многие собственники земли, используя местные помещичьи суды, стремились заменить денежную форму получаемой ренты на отработочную. В ответ жители деревень, также используя каналы правосудия, пробовали ограничить действия местного феодала. Правовой основой претензий крестьян была Книга Страшного суда[189]. В то время как оплата труда бедных классов повышалась, власти пробовали вернуть к действию сумптуарные законы, ограничивавшие население в потреблении товаров роскоши. Решение было принято в 1363 году, и правительство, пытавшееся таким образом урегулировать спрос и потребление, запретило низшим слоям общества приобретение некоторых продуктов высокого качества и статуса[190][191].
В 1370-х годах руководящие органы испытали недостаток средств для финансирования войны с Францией. Общее воздействие Столетней войны на экономику Англии оценивается разными исследователями практически противоположным образом. Некоторые учёные считают, что высокие налоги, требуемые для поддержания войск, «сжали и истощили» хозяйство[прим. 8], другие склонны считать воздействие менее значимым или вообще говорят о нейтральном характере влияния[192][193]. В результате правительство сочло действовавший порядок финансирования кампании слишком трудным, и с 1377 года власти обратились к системе подушных окладов, которая должна была переложить налоговое бремя на всё английское общество[194].
Крестьянское восстание 1381 года
В 1381 году началось восстание недовольных экономической и политической системами крестьян. Протест жителей сельской местности перерос в масштабное противостояние, завершившееся вторжением тысяч повстанцев в
.Сельское хозяйство, рыбная ловля и горное дело
Крах доменов и становление системы ферм
Сельскохозяйственный сектор английской экономики, самая крупная её составляющая, преобразился под влиянием Чёрной смерти. Вызванный чумой недостаток рабочей силы способствовал быстрому росту оплаты наёмного труда. Резкий скачок в уровне дохода работников сменился умеренным, но постоянным повышением, продолжавшимся на протяжении XV века[202][177]. Как следствие, условия жизни и пищевой рацион работников непрерывно улучшались[89]. Ещё до начала пандемии трудовое население Англии заменяло потребление ячменя пшеничными и ржаными продуктами, при этом мяса на столе работника становилось больше, а хлеба — меньше. Новые условия, располагавшие к увеличению качества питания, благоприятствовали укреплению тенденции[203]. С другой стороны, сократилась численность населения, спрос упал, и положение крупнейших землевладельцев стало крайне затруднительным. Снизившийся спрос и возросшая оплата труда совпали со снижением дохода от помещичьих судов, вызванным последствиями Крестьянского восстания 1381 года[204]. Собственники тщились повысить величину взимаемой ренты, но в конце XIV века объём выплат со стороны крестьян снизился. С 1380-х по 1420-е годы доход землевладельцев из данного источника упал приблизительно на 55 %[98][205].
Светские и церковные землевладельцы находили разные способы решения проблемы. Как правило, они сильно сокращали расходы на ведение сельского хозяйства, и многие угодья выходили из оборота[98][205]. Иногда жители оставляли целые поселения, всего же в течение рассматриваемого периода были покинуты примерно полторы тысячи деревень[205]. Собственники земли отказались от использования системы прямого управления доменом, принятой с 1180-х годов, и перешли к практике сдачи больших участков земли в аренду. Изначально земля и скот переходили в пользование нанимателя вместе. Со временем эта схема стала бесполезной, и единственным предметом договора аренды осталась земля[205]. В пользование нанимателей сдавались и земельные участки церквей, осуществлявших сбор десятины с прихожан[206]. Процесс подогревался склонностью высших слоёв духовенства распоряжаться доходами по своему усмотрению, а не направлять их обратно на развитие местного клира. Так, в 1535 году около 39 % приходской десятины было централизовано[207]. Трансформация экономического порядка сделала причастных к зарождающейся культуре фермерства джентри одним из важных сословий. По оценкам историков, распределение прав собственности на землю по-прежнему было неравным: знать владела 20 % участков, церкви и королю принадлежали 33 %, джентри удалось получить 25 %, в то время как крестьянские фермеры располагали оставшимися 22 %[3]. Внедрение всевозможных новшеств преобразило методы ведения сельского хозяйства. В частности, в XIV веке для вспашки полей стали часто использоваться лошади — так аграрии компенсировали утрату волов в голодные годы[208].
Статус крестьянства
Процессы освобождения крестьян и трансформация феодальной системы Англии с трудом поддаются формализации. Отчасти это вызвано тем, что фактическое обретение свободы крестьянами произошло до правового оформления их нового статуса. С появлением институтов копигольда и фригольда различие между дворянско-купеческим и крестьянским правом пользования землёй практически стёрлось[209]. Если ранее крестьяне отплачивали феодалу барщиной и натуральным оброком, а купцы и дворяне — деньгами (или же право пользования предоставлялось бесплатно), то теперь весь доход землевладельца формировался из денежных поступлений[209]. Коммутация ренты, впрочем, не являлась гарантией свободного хозяйствования для всего крестьянского сословия. По данным Джеймса Роджерса, в 1130 году свободу получили около трети работников[210]. Ричард Тоуни сообщал, что на исходе рассматриваемого периода, в XVI веке, 20 % крестьян обладали статусом фригольдера, 2/3 сельских жителей всё ещё являлись копигольдерами и 1/8—1/9 часть крестьян работала на правах лизгольдера[англ.], то есть арендатора земельного участка[211]. Уже по окончании эпохи Средневековья начался процесс огораживания участков копигольдеров, который привёл к опустошению целых поселений[212]. При этом большинство подобных сделок проходило при согласии крестьян[213]. Ликвидация феодальной зависимости и высвобождение рабочей силы обусловили переход Англии к капиталистической формации.
Лесное хозяйство, рыбная ловля, горное дело
Площадь королевских лесов продолжала сокращаться, а их экономическая значимость снижалась. С 1348 года, а особенно после событий Крестьянского восстания 1381 года, правоприменение в области лесного права осложнилось. К XV веку леса были только «тенью самих себя в прошлом»[прим. 9] в размерах и хозяйственной важности[214]. Рыболовная отрасль, напротив, неуклонно развивалась. В XV веке английские купцы и коммерсанты уже содержали рыболовные флоты, насчитывавшие до ста судов[39]. Сельдь пользовалась наибольшим спросом, однако со временем преуспевающие предприятия рыболовной отрасли перешли на ловлю трески и другой глубоководной рыбы в водах Исландии[39]. Столь значимое для магнатов рыболовства производство соли тем не менее находилось в упадке из-за конкуренции со стороны французских предпринимателей[39]. Использование дорогостоящих пресноводных прудов для разведения рыбы в поместьях стало менее распространённым. Взамен джентри и аристократы приобретали пресноводную рыбу у коммерческих речных хозяйств[215].
Повышенный спрос как на обыкновенные товары, так и на предметы роскоши обеспечил в целом благоприятные условия для развития добывающей отрасли. Добыча
Торговля, производство и города
Уменьшение городов
Процент англичан, проживавших в городах, возрастал, но в абсолютных величинах население городов уменьшилось. Особенно явно разрушительные последствия чумы проявлялись на востоке, до того благоденствовавшем[93]. Роль восточных портов в английском хозяйстве была уже не первостепенной, так как интенсивность торговли через Лондон и города юго-запада увеличилась относительно предыдущих периодов[219]. Торговые пути Англии совершенствовались: для некоторых дорог сооружалось до тридцати мостов над реками и прочими препятствиями[220]. При этом транспортировка грузов по воде всё ещё обходилась дешевле. Использование кораблей было настолько выгодно, что столичные купцы получали лес из Балтики, а юг Англии пользовался нормандским камнем[220]. Судостроение впервые приобрело статус одной из основных отраслей экономики. Ведущими предприятиями данного сектора стали верфи юго-западной части страны. Вложение денег в производство коггов и других классов торговых судов стало, возможно, крупнейшей формой инвестирования на закате английского средневековья[221].
Развитие торговли
Производимая в Англии ткань завоёвывала рынки Европы в XV и начале XVI столетия[222]. Если в 1347 году страна почти не экспортировала ткани, то в начале XV века годовой объём экспорта составлял около 40 тысяч единиц товара[прим. 10]. Первый пик был достигнут в 1447 году, когда из страны вывозилось 60 тысяч единиц[107]. В середине XV века показатели немного спали, показав затем быстрый рост: в 1540-х годах Англия экспортировала 130 тысяч фрагментов ткани в год[107]. Главные предприятия отрасли сместились на запад. Ранее основное производство располагалось в Йорке, Ковентри и Норидже, теперь же сектор возглавляли хозяйства долины реки Стаур[англ.], йоркширского Вест-Райдинга[англ.], Эксетера и Котсуолдс[182].
Операции по продаже шерсти и тканей теперь осуществлялись в основном английскими купцами, а не иностранцами. По разным оценкам, англичане контролировали от 66 до 75 % экспорта в 1360-х годах, к началу XV века доля контролируемого вывоза возросла до 80 %. В 1400 году половина этого экспорта проходила через Лондон, а в 1540 году столица экспортировала 83 % шерсти и тканей[125][223][107]. В Лондоне увеличивалось число уполномоченных королевской хартией торговых компаний, таких как Почтенная компания торговцев мануфактурой[англ.] и Компания купцов-авантюристов Лондона[англ.]. Всё чаще английские коммерсанты не становились должниками, а, наоборот, кредитовали европейских покупателей[125]. Некоторые ростовщики преследовались властями в судебном порядке[224].
Торговый сектор Англии постигли и некоторые проблемы. Попытки британских купцов сломить конкуренцию ганзейцев в балтийском регионе и торговать с местными предпринимателями напрямую не увенчались успехом, поскольку политическая обстановка в Англии 1460—1470-х годов была дестабилизирована вооружёнными конфликтами в рамках Войны роз[225]. Объёмы торговли вином со всё ещё принадлежавшей английской короне Гасконью снизились в два раза из-за войны с французами. В итоге Англия потеряла провинцию, а вместе с ней и доминирующее положение страны на винном рынке. Утрата Гаскони сказалась даже на процветающем Бристоле, вернувшемся к развитию несколько лет спустя, когда вино снова стало поступать в страну через порт[226][102][225]. Безусловно, провал на балтийских и гасконских рынках в XV веке отрицательно сказался на уровне потребления вина и меха английскими аристократами и джентри[227].
Производственный сектор укреплялся, и наиболее ощутимые изменения коснулись южной и западной частей страны. Французы несколько раз атаковали прибрежные английские города, но в целом война была выгодна для портов. Большие затраты на создание флота положительно воздействовали на экономику центров строительства. Кроме того, в водах юго-западной Англии обосновались пираты, захватывавшие иностранные корабли[228]. Условия развития металлообрабатывающих предприятий были одними из самых комфортных. В особенности преуспевали производители пьютера — этот продукт был вторым после тканей экспортируемым товаром[229]. В одном лишь Лондоне насчитывалось около сотни мастеров, изготавливавших сплав. Работа с оловом была одной из важных составляющих столичной экономики, впоследствии же предприятия по производству пьютера были открыты и в одиннадцати крупнейших городах Англии[230]. Обработка золота не перестала быть одним из важных генераторов продукции в Лондоне, но темпы роста сектора замедлились. Всего в престольном городе действовали около 150 ювелирных мастерских[231]. Первая английская чугунная пушка была отлита в 1509 году[232]. Увеличилось число гильдий, объединявших обработчиков железа: в 1300 году действовало три таких организации, а в 1422 году их было четырнадцать[233].
Подобное положение вещей послужило причиной притока средств в страну. Богатые англичане, в свою очередь, отреагировали на процесс покупкой зарубежных товаров роскоши. В 1391 году корабли регулярно привозили в Англию «слоновую кость, зеркала, иконы[прим. 11], доспехи, бумагу… окрашенные одежды, очки, картины из олова, бритвы, каламин[англ.], патоку, леденцы, печатные молоты[прим. 12], дискос… рога вола и огромные количества буазери»[прим. 13][234]. Заморские специи теперь входили в рацион почти всех представителей знати и джентри, причём количество потребляемого продукта варьировалось в зависимости от благосостояния семейства[235]. Правительство импортировало большие объёмы сырья, в том числе меди, для производства оружия[236]. Многие землевладельцы были склонны заниматься поддержкой одного большого замка, хотя ещё сто лет назад аристократы могли владеть дюжинами крепостей. Обосновавшись в одной резиденции, люди высокого происхождения могли сделать внутреннее убранство замка более роскошным, чем прежде. Купцы также стали обустраивать свои дома дороже[237].
Падение ярмарок
Со временем общественное и экономическое значение ярмарок стало угасать. Влиятельные купцы, особенно столичные, устанавливали прямые контакты с земельными собственниками и церковью для осуществления сделок вне ярмарок[238][239][240]. В то же время увеличение численности купеческого сословия позволяло английским коммерсантам вытеснять конкурентов из других стран, оказывавших сильное влияние на ярмарочную торговлю[238][239][240]. Контроль властей над торговыми потоками городов чрезвычайно ослаб, наиболее остро проблема стояла в новых поселениях, основанных ближе к концу XV века. Как следствие, статус королевской хартии был уже не таким весомым. К тому же торговля достигла такого уровня развития, который позволял приобретать необходимые товары на протяжении всего года, а не только в определённые дни[241]. Однако, несмотря на все предпосылки, ярмарки проводились и в XV столетии. Большие торговые мероприятия позволяли купцам проводить торговые операции на региональном уровне, участники же могли довольствоваться более широким ассортиментом продукции. Кроме того, ярмарки часто служили платформой для обмена денег[124].
Историография периода
Исследования экономики Англии в Средние века проводятся с
В
В
Ряд исследователей
Примечания
- ↑ Стерлинг — название сплава, в котором содержание серебра составляет не менее 92,5 %.
- ↑ В работе Кантора (Cantor) рассматривается гипотеза о населении 4 млн человек, Джордан (Jordan) полагает население равным 5 млн человек.
- ↑ англ. «old, worn-out and mended utensils».
- Роберт Банкс Дженкинсон, Джон Гершельи другие известные личности.
- ↑ англ. «a major commercial emporium».
- ↑ англ. «profoundly shaken, but not destroyed».
- ↑ Точные показатели смертности являлись предметом академических споров в течение многих лет.
- ↑ англ. «shrunk and depleted».
- ↑ англ. «shadow of their former selves».
- ↑ В Средние века «тканью» (англ. cloth) назывался её фрагмент установленного размера.
- ↑ В оригинале — англ. pax (мн. ч. — paxes), то есть окрашенные, штампованные или резные дощечки с изображением Христа или Девы Марии.
- ↑ англ. marking irons
- ↑ англ. «ivory, mirrors, paxes, armour, paper..., painted clothes, spectacles, tin images, razors, calamine, treacle, sugar-candy, marking irons, patens..., ox-horns and quantities of wainscot».
- ↑ англ. «overlapping network of diverse communities».
Источники
- ↑ Dyer, 2009, с. 8.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Cantor (I:EML), 1982, с. 18.
- ↑ 1 2 3 Bailey, 1996, с. 41.
- ↑ Cantor (I:EML), 1982, с. 17—18.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Bailey, 1996, с. 44.
- ↑ Dyer, 2009, с. 25.
- ↑ Dyer, 2009, с. 27, 29.
- ↑ Dyer, 2009, с. 19, 22.
- ↑ Dyer, 2009, с. 19—21.
- ↑ 1 2 Bartlett, 2000, с. 313.
- ↑ Dyer, 2009, с. 26.
- ↑ Dyer, 2009, с. 14.
- ↑ Douglas, 1962, с. 310.
- ↑ Bartlett, 2000, с. 319.
- ↑ Douglas, 1962, с. 311.
- ↑ Dyer, 2009, с. 36—38.
- ↑ 1 2 Douglas, 1962, с. 312.
- ↑ Dyer, 2009, с. 81—82.
- ↑ Dyer, 2009, с. 18.
- ↑ 1 2 Huscroft, 2005, с. 97.
- ↑ 1 2 Cantor (FCPW), 1982, с. 63.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 59.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 81.
- ↑ 1 2 Stenton, 1976, с. 162, 166.
- ↑ Douglas, 1962, с. 303.
- ↑ Sutton, 2005, с. 2.
- ↑ 1 2 Douglas, 1962, с. 313.
- ↑ Douglas, 1962, с. 314.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 16—17.
- ↑ Douglas, 1962, с. 303—304.
- ↑ 1 2 3 Stenton, 1976, с. 162.
- ↑ Douglas, 1962, с. 299.
- ↑ Douglas, 1962, с. 299, 302.
- ↑ 1 2 3 Jordan, 1997, с. 12.
- ↑ Burton, 1994, с. 8.
- ↑ Wood, 2002, с. 15.
- ↑ Myers, 1971, с. 55.
- ↑ 1 2 Bailey, 1996, с. 51.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Bailey, 1996, с. 53.
- ↑ Keen, 1989, с. 134.
- ↑ 1 2 Bartlett, 2000, с. 368.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 83.
- ↑ Bailey, 1996, с. 44, 48.
- ↑ Dyer, 2000, с. 164.
- ↑ 1 2 Dyer, 2009, с. 174.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 61.
- ↑ Birrell, 1988, с. 149.
- ↑ Huscroft, 2005, с. 173.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 66.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 68.
- ↑ Bartlett, 2000, с. 315.
- ↑ Postan, 1972, с. 107.
- ↑ Postan, 1972, с. 111.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 44.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 45.
- ↑ Cantor (I:EML), 1982, с. 19.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 47.
- ↑ Dyer, 2009, с. 131.
- ↑ Dyer, 2000, с. 102.
- ↑ Dyer, 2009, с. 128.
- ↑ Burton, 1994, с. 55.
- ↑ Dyer, 2009, с. 114.
- ↑ Dyer, 2009, с. 115.
- ↑ Dyer, 2009, с. 156.
- ↑ Dyer, 2009, с. 156—157.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 38.
- ↑ 1 2 Forey, 1992, с. 111, 230.
- ↑ 1 2 Postan, 1972, с. 102.
- ↑ Forey, 1992, с. 230.
- ↑ 1 2 Swanson, 2008, с. 89.
- ↑ Swanson, 2008, с. 90.
- ↑ Dyer, 2009, с. 35.
- ↑ 1 2 Dyer, 2009, с. 195.
- ↑ Swanson, 2008, с. 101.
- ↑ Barnes, 2005, с. 245.
- ↑ Hodgett, 2006, с. 158.
- ↑ Homer, 2010, с. 57.
- ↑ Bayley, 2009, с. 131—132.
- ↑ 1 2 3 Bailey, 1996, с. 54.
- ↑ 1 2 3 Geddes, 2001, с. 169.
- ↑ Geddes, 2001, с. 169, 172.
- ↑ Blanchard, 2002, с. 29.
- ↑ Blanchard, 2002, с. 33.
- ↑ 1 2 3 Bailey, 1996, с. 55.
- ↑ Homer, 2010, с. 57, 61—62.
- ↑ Homer, 2010, с. 57, 62.
- ↑ Homer, 2010, с. 62.
- ↑ Astill, 2000, с. 46.
- ↑ 1 2 3 Bailey, 1996, с. 47.
- ↑ 1 2 Hodgett, 2006, с. 57.
- ↑ Pounds, 2005, с. 15.
- ↑ 1 2 Astill, 2000, с. 48—49.
- ↑ 1 2 Pounds, 2005, с. 80.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 58.
- ↑ Nightingale, 2002, с. 92.
- ↑ Geddes, 2001, с. 174—175, 181.
- ↑ Homer, 2010, с. 57—58.
- ↑ 1 2 3 4 Bailey, 1996, с. 46.
- ↑ Homer, 2010, с. 64.
- ↑ 1 2 Bartlett, 2000, с. 361.
- ↑ Bailey, 1996, с. 52.
- ↑ 1 2 Pilkinton, 1997, с. xvi.
- ↑ 1 2 Bartlett, 2000, с. 363.
- ↑ 1 2 Hodgett, 2006, с. 109.
- ↑ Bartlett, 2000, с. 364.
- ↑ 1 2 3 Hodgett, 2006, с. 147.
- ↑ 1 2 3 4 Ramsay, 2001, с. xxxi.
- ↑ Stenton, 1976, с. 169.
- ↑ Craig, 2011.
- ↑ Stenton, 1976, с. 169—170.
- ↑ Bailey, 1996, с. 49.
- ↑ Bolton, 2007, с. 32—33.
- ↑ Stenton, 1976, с. 163.
- ↑ 1 2 Ушаков, 1935—1940.
- ↑ 1 2 3 4 Ramsay, 2001, с. xx.
- ↑ Myers, 1971, с. 68.
- ↑ 1 2 3 4 5 Myers, 1971, с. 69.
- ↑ Ramsay, 2001, с. xxiii.
- ↑ 1 2 Dyer, 2009, с. 209.
- ↑ 1 2 3 4 5 Danziger & Gillingham, 2003, с. 65.
- ↑ 1 2 Reyerson, 1999, с. 67.
- ↑ Dyer, 2009, с. 192.
- ↑ Harding, 1997, с. 109.
- ↑ 1 2 Ramsay, 2001, с. xxiv.
- ↑ 1 2 3 4 Hodgett, 2006, с. 148.
- ↑ Hodgett, 2006, с. 85.
- ↑ Postan, 1972, с. 245—247.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 16.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 21—22.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 22.
- ↑ 1 2 3 Stenton, 1976, с. 193—194.
- ↑ Stenton, 1976, с. 194.
- ↑ Stenton, 1976, с. 197.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 28.
- ↑ 1 2 3 Stenton, 1976, с. 200.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 29.
- ↑ Stenton, 1976, с. 199.
- ↑ Hillaby, 2003, с. 35.
- ↑ Stacey, 2003, с. 44.
- ↑ 1 2 Lawler & Lawler, 2000, с. 6.
- ↑ Bartlett, 2000, с. 159.
- ↑ Postan, 1972, с. 261.
- ↑ 1 2 Hodgett, 2006, с. 203.
- ↑ Brown A. L., 1989, с. 76.
- ↑ 1 2 Carpenter, 2004, с. 51.
- ↑ Tait, 1999, с. 102—103.
- ↑ Cooper, 2006, с. 127.
- ↑ Swedberg, 2004, с. 77.
- ↑ Bartlett, 2000, с. 321.
- ↑ Danziger & Gillingham, 2003, с. 41—42.
- ↑ 1 2 Bartlett, 2000, с. 316.
- ↑ Postan, 1972, с. 169.
- ↑ 1 2 3 4 Dyer, 2009, с. 134.
- ↑ Aberth, 2001, с. 14.
- ↑ Cantor (I:EML), 1982, с. 20.
- ↑ Aberth, 2001, с. 13—14.
- ↑ Richardson, 2006, с. 32.
- ↑ 1 2 Aberth, 2001, с. 20.
- ↑ 1 2 Jordan, 1997, с. 39, 54.
- ↑ Jordan, 1997, с. 54.
- ↑ Aberth, 2001, с. 26—27.
- ↑ Aberth, 2001, с. 26.
- ↑ Postan, 1972, с. 26—27.
- ↑ Aberth, 2001, с. 34.
- ↑ Jordan, 1997, с. 17, 19.
- ↑ Jordan, 1997, с. 17.
- ↑ Fryde & Fryde, 1991, с. 754.
- ↑ Hodgett, 2006, с. 201.
- ↑ Jordan, 1997, с. 78.
- ↑ Dyer, 2009, с. 271, 274.
- ↑ Hatcher, 1996, с. 37.
- ↑ Dyer, 2009, с. 272.
- ↑ Hatcher, 1996, с. 25.
- ↑ Dyer, 2009, с. 274.
- ↑ Dyer, 2009, с. 272—273.
- ↑ Dyer, 2009, с. 273.
- ↑ 1 2 3 4 Fryde & Fryde, 1991, с. 753.
- ↑ Hatcher, 1996, с. 61.
- ↑ Dyer, 2009, с. 278.
- ↑ Kowaleski, 2007, с. 233.
- ↑ Hatcher, 1996, с. 36.
- ↑ 1 2 Lee, 2001, с. 127.
- ↑ Dyer, 2009, с. 300—301.
- ↑ Wood, 2002, с. 120, 173.
- ↑ Rothstein & Liebman, 2007, с. 20.
- ↑ Jones, 2010, с. 14.
- ↑ Ramsay, 2001, с. xxii.
- ↑ Jones, 2010, с. 15.
- ↑ Jones, 2010, с. 17.
- ↑ Jones, 2010, с. 16.
- ↑ Woolgar, 1995, с. 20.
- ↑ McFarlane, 1981, с. 139.
- ↑ Postan, 1942, с. 10.
- ↑ Jones, 2010, с. 21.
- ↑ Jones, 2010, с. 2.
- ↑ Jones, 2010, с. 114—115.
- ↑ Jones, 2010, с. 201.
- ↑ Jones, 2010, с. 207.
- ↑ 1 2 3 4 McFarlane, 1981, с. 143.
- ↑ 1 2 Hodgett, 2006, с. 204.
- ↑ Fletcher & MacCulloch, 2008, с. 20—22.
- ↑ Bailey, 1996, с. 46—47.
- ↑ Dyer, 2000, с. 91.
- ↑ Hodgett, 2006, с. 205.
- ↑ 1 2 3 4 Hodgett, 2006, с. 206.
- ↑ Swanson, 2008, с. 94.
- ↑ Swanson, 2008, с. 94, 106.
- ↑ Aberth, 2001, с. 27—28.
- ↑ 1 2 Сказкин, 1968.
- ↑ Rogers, 1866.
- ↑ Tawney, 1912.
- ↑ Beresford, 1998, с. 28.
- ↑ Hammond & Hammond, 1912, с. 4—5.
- ↑ Cantor (FCPW), 1982, с. 69.
- ↑ Dyer, 2000, с. 107.
- ↑ Homer, 2010, с. 58.
- ↑ Hatcher, 1996, с. 40.
- ↑ Geddes, 2001, с. 174.
- ↑ Bailey, 1996, с. 48.
- ↑ 1 2 Hodgett, 2006, с. 110.
- ↑ Kowaleski, 2007, с. 235.
- ↑ Hodgett, 2006, с. 142.
- ↑ Kowaleski, 2007, с. 248.
- ↑ Wood, 2002, с. 173.
- ↑ 1 2 Postan, 1972, с. 219.
- ↑ Kowaleski, 2007, с. 238.
- ↑ Hatcher, 2002, с. 266.
- ↑ Kowaleski, 2007, с. 235, 252.
- ↑ Homer, 2010, с. 73.
- ↑ Homer, 2010, с. 68, 70.
- ↑ Homer, 2010, с. 70.
- ↑ Geddes, 2001, с. 181.
- ↑ Geddes, 2001, с. 184.
- ↑ Ramsay, 2001, с. xxxi—xxxii.
- ↑ Woolgar, 1995, с. 30.
- ↑ Ramsay, 2001, с. xxxii.
- ↑ Kermode, 1998, с. 19—21.
- ↑ 1 2 Barron, 2005, с. 78.
- ↑ 1 2 Myers, 1971, с. 161—164.
- ↑ 1 2 Raban, 2000, с. 50.
- ↑ Dyer, 2009, с. 319—320.
- ↑ 1 2 Dyer, 2009, с. 4.
- ↑ 1 2 3 Coss, 2002, с. 81.
- ↑ Rahman, 2005, с. 177—178.
- ↑ Gerrard, 2003, с. 86.
- ↑ Crouch, 2005, с. 178—179.
- ↑ Langdon, Astill & Myrdal, 1997, с. 1—2.
- ↑ 1 2 3 4 Dyer, 2009, с. 5.
- ↑ Gerrard, 2003, с. 98, 103.
- ↑ Coss, 2002, с. 86.
- ↑ Langdon, Astill & Myrdal, 1997, с. 1.
- ↑ Crouch, 2005, с. 181.
- ↑ Hinton, 2002, с. vii—viii.
- ↑ Crouch, 2005, с. 271.
- ↑ Langdon, Astill & Myrdal, 1997, с. 2.
- ↑ Crouch, 2005, с. 186.
- ↑ Dyer, 2009, с. 7—8.
- ↑ Langdon, Astill & Myrdal, 1997, с. 3.
Литература
A—B
- Aberth J. From the Brink of the Apocalypse: Confronting Famine, War, Plague and Death in the Later Middle Ages. — London: Routledge, 2001. — ISBN 0-415-92715-3.
- Abulafia D. The New Cambridge Medieval History: c. 1198-c. 1300. — Cambridge: Cambridge University Press, 1999. — ISBN 978-0-521-36289-4.
- Anderson M. British Population History: From the Black Death to the Present Day. — Cambridge: Cambridge University Press, 1996. — ISBN 978-0-521-57884-4.
- Archer R. E.; Walker S. Rulers and Ruled in Late Medieval England. — London: Hambledon Press, 1995. — ISBN 978-1-85285-133-0.
- Armstrong L.; Elbl I.; Elbl M. M. Money, Markets and Trade in Late Medieval Europe: Essays in Honour of John H. A. Munro. — Leiden: BRILL, 2007. — ISBN 978-90-04-15633-3.
- Astill G. General Survey 600—1300. — 2000.
- Astill G.; Langdon J. Medieval Farming and Technology: the Impact of Agricultural Change in Northwest Europe. — Leiden: BRILL, 2007. — ISBN 978-90-04-10582-9.
- Bailey M. Population and Economic Resources. — 1996.
- Barron C. London in the Later Middle Ages: Government and People 1200—1500. — Oxford: Oxford University Press, 2005. — ISBN 978-0-19-928441-2.
- Barnes C. F. A Note on Villard de Honnecourt and Metal. — 2005.
- Bartlett R. England under the Norman and Angevin Kings, 1075—1225. — Oxford: Oxford University Press, 2000. — ISBN 978-0-19-925101-8.
- Bayley J. Medieval Precious Metal Refining: Archaeology and Contemporary Texts Compared. — 2009.
- Beresford M. The Lost Villages of England. — 1998.
- Birrell J. Forest Law and the Peasantry in the Later Thirteenth Century. — 1988.
- Blair J.; Ramsay N. English Medieval Industries: Craftsmen, Techniques, Products. — London: Hambledon Press, 2001. — ISBN 978-1-85285-326-6.
- Blanchard I. Lothian and Beyond: the Economy of the „English Empire“ of David I. — 2002.
- Bolton J. K. English Economy in the Early Thirteenth Century. — 2007.
- Bork R. O. De Re Metallica: The Uses of Metal in the Middle Ages. — Aldershot, UK: Ashgate, 2005. — ISBN 978-0-7546-5048-5.
- Britnell R.; Hatcher J. Progress and Problems in Medieval England: Essays in Honour of Edward Miller. — Cambridge: Cambridge University Press, 2002. — ISBN 978-0-521-52273-1.
- Britnell R.; Dodds B. Agriculture and Rural Society after the Black Death: common themes and regional variations. — Hatfield, UK: University of Hatfield Press, 2008. — ISBN 978-1-902806-79-2.
- Brown R. A. Anglo-Norman Studies XI: Proceedings of the Battle Conference 1988. — Woodbridge, UK: Boydell, 1989. — ISBN 978-0-85115-526-5.
- Brown A. L. The Governance of Late Medieval England, 1272—1461. — Stanford: Stanford University Press, 1989. — ISBN 978-0-8047-1730-4.
- Burton J. E. Monastic and Religious Orders in Britain, 1000—1300. — Cambridge: Cambridge University Press, 1994. — ISBN 978-0-521-37797-3.
C—G
- Cantor L. The English Medieval Landscape. — London: Croom Helm, 1982. — ISBN 978-0-7099-0707-7.
- Cantor L. Introduction: the English Medieval Landscape. — 1982.
- Cantor L. Forests, Chases, Parks and Warrens. — 1982.
- Carpenter D. The Struggle for Mastery: The Penguin History of Britain 1066—1284. — London: Penguin Books, 2004. — ISBN 978-0-14-014824-4.
- Church S. D. King John: New Interpretations. — UK: Boydell Press, 2007. — ISBN 978-0-85115-947-8.
- Cooper A. Bridges, Law and Power in Medieval England, 700—1400. — Woodbridge, UK: Boydell Press, 2006. — ISBN 978-1-84383-275-1.
- Coss P. From Feudalism to Bastard Feudalism. — 2002.
- Coss P.; Lloyd S. D. Thirteenth Century England II: Proceedings of the Newcastle Upon Tyne Conference 1987. — Woodbridge, UK: Boydell Press, 1988. — ISBN 978-0-85115-513-5.
- Craig J. The Mint: A History of the London Mint from A.D. 287 to 1948. — Cambridge: Cambridge University Press, 2011. — ISBN 978-0521170772.
- Crouch D. The Birth of Nobility: Constructing Aristocracy in England and France: 900—1300. — Harlow, UK: Pearson, 2005. — ISBN 978-0-582-36981-8.
- Danziger D.; Gillingham J. 1215: The Year of the Magna Carta. — London: Coronet Books, 2003. — ISBN 978-0-7432-5778-7.
- Dobbin F. The Sociology of the Economy. — New York: Russell Sage Foundation, 2004. — ISBN 978-0-87154-284-7.
- Douglas D. C. William the Conqueror: the Norman Impact upon England. — Berkeley: University of California Press, 1962.
- Dyer C. Everyday life in medieval England. — London: Hambledon, 2000. — ISBN 978-1-85285-201-6.
- Dyer C. Making a Living in the Middle Ages: The People of Britain, 850—1520. — London: Yale University Press, 2009. — ISBN 978-0-300-10191-1.
- Fletcher A.; MacCulloch D. Tudor Rebellions. — Harlow, UK: Pearson Education, 2008. — ISBN 978-1-4058-7432-8.
- Forey A. The Military Orders from the Twelfth to the Early Fourteenth Centuries. — London: Macmillan, 1992. — ISBN 0-333-46235-1.
- Fryde E. B.; Fryde N. Peasant Rebellion and Peasant Discontents. — 1991.
- Fryde N.; Monnet P.; Oexle O. Die Gegenwart des Feudalismus. — Göttingen, Germany: Vandenhoeck and Ruprecht, 2002. — ISBN 978-3-525-35391-2.
- Geddes J. Iron. — 2001.
- Gerrard C. Medieval Archaeology: Understanding Traditions and Contemporary Approaches. — Abingdon, UK: Routledge, 2003. — ISBN 978-0-415-23463-4.
- Given-Wilson C. An Illustrated History of Late Medieval England. — Manchester: Manchester University Press, 1996. — ISBN 978-0-7190-4152-5.
H—M
- Hamilton J. S. Fourteenth Century England, Volume 4. — Woodbridge, UK: Boydell Press, 2006. — ISBN 978-1-84383-220-1.
- Hammond J. L.; Hammond B. The Village Labourer 1760–1832. — 1912.
- Harriss G. L. King, Parliament and Public Finance in Medieval England to 136. — Oxford: Clarendon Press, 1975. — ISBN 0-19-822435-4.
- Hatcher J. Plague, Population and the English Economy. — 1996.
- Hatcher J. The great slump of the mid-fifteenth century. — 2002.
- Harding A. England in the Thirteenth Century. — Cambridge: Cambridge University Press, 1997. — ISBN 978-0-521-31612-5.
- Hicks M. The Fifteenth Century 2: Revolution and Consumption in Late Medieval England. — Woodbridge, UK: Boydell, 2001. — ISBN 978-0-85115-832-7.
- Hillaby J. Jewish Colonisation in the Twelfth Century. — 2003.
- Hinton D. Archaeology, Economy and Society: England from the Fifth to the Fifteenth Century. — Abingdon, UK: Routledge, 2002. — ISBN 978-0-203-03984-7.
- Hodgett G. A Social and Economic History of Medieval Europe. — Abingdon, UK: Routledge, 2006. — ISBN 978-0-415-37707-2.
- Homer R. F. Tin, Lead and Pewter. — 2010.
- Huscroft R. Ruling England, 1042—1217. — Harlow, UK: Pearson, 2005. — ISBN 978-0-582-84882-5.
- Jones D. Summer of Blood: The Peasants' Revolt of 1381. — London: Harper, 2010. — ISBN 978-0-00-721393-1.
- Jordan W. C. The Great Famine: Northern Europe in the Early Fourteenth Century. — Princeton: Princeton University Press, 1997. — ISBN 978-0-691-05891-7.
- Keen L. Coastal Salt Production in Norman England. — 1989.
- Kermode J. Medieval Merchants: York, Beverley and Hull in the Later Middle Ages. — Cambridge: Cambridge University Press, 1998. — ISBN 978-0-521-52274-8.
- Kowaleski M. Warfare, Shipping, and Crown Patronage: The Economic Impact of the Hundred Years War on the English Port Towns. — 2007.
- Langdon J.; Astill G.; Myrdal J. Introduction. — 1997.
- Lawler J.; Lawler G. G. A Short Historical Introduction to the Law of Real Property. — Washington DC: Beard Books, 2000. — ISBN 978-1-58798-032-9.
- Lee J. The Trade of Fifteenth Century Cambridge and its Region. — 2001.
- Martinon-Torres M.; Rehren T. Archaeology, History and Science: Integrating Approaches to Ancient Materials. — Walnut Creek, California: Left Coast Press, 2009. — ISBN 978-1-59874-350-0.
- McFarlane K. B. England in the Fifteenth Century: Collected Essays. — London: Hambledon Press, 1981. — ISBN 978-0-907628-01-9.
- Miller E. The Agrarian History of England and Wales, Volume III: 1348—1500. — Cambridge: Cambridge University Press, 1991. — ISBN 978-0-521-20074-5.
- Myers A. R. England in the Late Middle Ages. — Harmondsworth, UK: Penguin, 1971. — ISBN 0-14-020234-X.
N—Z
- Nightingale P. The growth of London in the medieval English economy. — 2002.
- Palliser D. M. The Cambridge Urban History of Britain: 600—1540, Volume 1. — Cambridge: Cambridge University Press, 2000. — ISBN 978-0-521-44461-3.
- Pilkinton M. C. Bristol. — Toronto: University of Toronto Press, 1997. — ISBN 978-0-8020-4221-7.
- Postan M. M.Some Social Consequences of the Hundred Years War (Economic History Review, XII). — 1942.
- Postan M. M. The Medieval Economy and Society. — Harmondsworth, UK: Penguin, 1972. — ISBN 0-14-020896-8.
- Pounds N. J. G. The Medieval City. — Westport, CT: Greenwood Press, 2005. — ISBN 978-0-313-32498-7.
- Raban S. England Under Edward I and Edward II, 1259—1327. — Oxford: Blackwell, 2000. — ISBN 978-0-631-22320-7.
- Rahman M. M. Encyclopaedia of Historiography. — New Delhi: Anmol, 2005. — ISBN 978-81-261-2305-6.
- Ramsay N. Introduction. — 2001.
- Reyerson K. L. Commerce and communications. — 1999.
- Richardson A. Royal Landscapes. — 2006.
- Rogers J. E. T. A history of agriculture and prices in England: from the year after the Oxford parliament (1259) to the commencement of the continental war (1793), v. 1. — 1866.
- Rothstein M. A.; Liebman L. Employment Law, Cases and Materials, 6th Edition. — Foundation Press, 2007. — ISBN 978-15-994-1351-8.
- Skinner P. The Jews in Medieval Britain: Historical, Literary, and Archaeological Perspectives. — Woodbridge, UK: Boydell, 2003. — ISBN 978-0-85115-931-7.
- Stacey R. C. The English Jews under Henry III. — 2003.
- Stenton D. M. English Society in the Early Middle Ages (1066—1307). — Harmondsworth, UK: Penguin, 1976. — ISBN 0-14-020252-.
- Sutton A. F. The Mercery of London: Trade, Goods and People, 1130—1578. — Aldershot, UK: Ashgate, 2005. — ISBN 978-0-7546-5331-8.
- Swanson R. N. A universal levy: tithes and economy agency. — 2008.
- Swedberg R. On Legal Institutions and Their Role in the Economy. — 2004.
- Tait J. The Medieval English Borough: Studies on its Origins and Constitutional History. — Manchester: Manchester University Press, 1999. — ISBN 978-0-7190-0339-4.
- Tawney R. H. The agrarian problem in the sixteenth century. — 1912.
- Wood D. Medieval Economic Thought. — Cambridge: Cambridge University Press, 2002. — ISBN 978-0-521-45893-1.
- Woolgar C. Diet and Consumption in Gentry and Noble Households: A Case Study from around the Wash. — 1995.
А—Я
- Сказкин С. Д. Очерки по истории западно-европейского крестьянства в средние века. — М.: Издательство Московского университета, 1968.
- Винокур Г. О., Ларин Б. А., Ожегов С. И., Томашевский Б. В., Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / Под ред. Ушакова Д. Н.. — Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1935—1940.
Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии. |
Эта статья победила на конкурсе статьи года и была признана статьёй 2013 года русской Википедии. |