Евангельские коммуны в СССР

Евангельские коммуны в СССР — трудовые объединения евангельских христиан в различных регионах в РСФСР/СССР в первые два десятилетия после установления советской власти.

Заметную роль в организации движения сыграл лидер

На первых порах деятельность коммун поддерживалась партийно-хозяйственным руководством страны, рассчитывавшим на положительный экономический эффект от использования «значительных хозяйственно-культурных элементов»[1]. Благосклонность власти способствовала широкому распространению евангельской трудовой кооперации. Ужесточение политики советской власти в отношении религии привело к сворачиванию процесса в конце 1920-х. Последние «сектантские колхозы» были ликвидированы в 1930-х.

Терминология и тематические рамки

В научно-исторической литературе термин «евангельские коммуны» используется в узком (собственно, коммуны) и широком (трудовые объединения различных форм собственности) смыслах^[2][3][4]. Другое устойчивое название этого явления, «сектантские колхозы», использовалось в антирелигиозной пропаганде^[5].

В истории Советского государства в рассматриваемый период схожие проявления, но в значительно меньших масштабах, имели место в среде

С первых лет появления в Российской империи евангельско-баптистского движения его лидеры предпринимали отдельные попытки создания евангельских трудовых коммун. Так, штундистский проповедник Иван Рябошапка в ответ на притеснения и гонения сельского и волостного начальства в 1870 году обратился к новороссийскому генерал-губернатору Павлу Коцебу с прошением о дозволении ему и ещё 20 семействам (всего 45 человек) отделиться и выйти на жительство «на вольные степа», чтобы вести совместное хозяйство^[8][9]. Коцебу ответил отказом^[8].

В 1883 году лидеры движения

Новые экономические условия после революции 1917 года способствовали распространению идеи трудовой общинной жизни как среди верующих, так и неверующих. Планы создания земледельческих общин из единоверцев привлекали многих русских протестантов. Имея особый опыт за плечами, евангельские общины вошли в это движение «легко и динамично», отмечал историк Владимир Попов^[10].

Этот процесс усугублялся массовой миграцией горожан в деревню из-за голода и нехватки продовольствия^[2]. В 1918 году в Рязанской губернии возникли коммуны «Вифания» и «Пробуждение», в Тверской губернии — «Гефсимания», «Вифания» и «Утренняя Звезда»^[2], также коммуны появились в Новгородской, Брянской, Енисейской и других губерниях^[10].

Отношение властей

Сразу после Октябрьской революции большевикам необходимо было определить своё отношение к возможному сотрудничеству с протестантами. Одной из форм этого сотрудничества могла стать протестантская трудовая кооперация, особенно в пищевой и лёгкой промышленности, сельском хозяйстве, кустарных промыслах^[12].

Руководитель баптистского сельхозобъединения «Прилучье» (Новгородская губерния) И. Петров весной 1918 года даже имел непродолжительную беседу с Владимиром Лениным, в ходе которой рассказал о желании верующих организовывать протестантские сельскохозяйственные объединения, а глава государства в ответ пообещал распорядиться о выделении верующим земель для этого^[12].

В 1919—1920 годах государство действительно предприняло ряд шагов для поощрения этой деятельности, включая выделение земель^[13]. Однако к началу 1920-х годов партийное руководство не имело единой политики в отношении неправославных конфессий^[14]. Многие видные партийцы (среди них Владимир Бонч-Бруевич и Михаил Калинин) настаивали на необходимости особого подхода к ним^[14]. Они опирались на мнение Ленина, который во внутрипартийной дискуссии заявил: «сектантствоедством заниматься не будем»^[15]. На высоком партийно-государственном уровне заявлялось, что протестантские «коммунистические образования» «совершенно безболезненно усваивают общегражданские советские законы и уставы, органически вливаясь, как сельскохозяйственные, промышленные ячейки, в советское строительство»^[16][15].

В 1921 году была создана комиссия по заселению свободных земель «сектантами», которая должна была ведать вопросами переселения верующих на пустующие земли Сибири, Кавказа и других регионов^[2][1]. Её целью было «призвать к творческой земледельческой работе массы, уже организованные в свои общины, … зарекомендовавшие себя выдающейся трудоспособностью, честностью, исполнительностью, прямотою и искренностью»^[1].

Создание теоретическо-богословской базы

	В Викитеке есть полный текст статьи «Новая, или Евангельская жизнь»

Иван Проханов признавался, что ему с юности были близки идеи социализма, хотя он не мог принять свойственного социализму отрицания Христа^[11]. По его замыслу, социализм следовало дополнить верой во Христа, чтобы «сделать его совершенным»^[17]. Богословская и теоретическая база для христианской кооперации была создана им в брошюре «Евангельское христианство и социальный вопрос» (1918 год) и программной статье «Новая, или Евангельская жизнь» (1925 год)^[18].

В брошюре Проханов сослался на библейский пример Иерусалимской общины как первой христианской коммуны («У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» Деян. 4:32)^[10]. Только группа, «в которой у всех „одно сердце и одна душа“ и в которой все объяты пламенем Духа Божия, может осуществить эту особенную жизнь», — писал он^[19][10].

Проханов предложил три формы христианской кооперации: всеобщина, полувсеобщина и простая община. Всеобщина предполагала полное обобществление всего имущества, полувсеобщеобина — земель и орудий производства, и, наконец, простая община предусматривала объединение только при продаже продукции, а также общем содержании заводов, маслобоен, мельниц и т. п.^[10] Он также составил типовой Устав трудовой христианской общины и дал детальные рекомендации по её устройству, функционированию и быту^[1].

В статье «

Реальная помощь со стороны государства способствовала созданию и развитию христианских трудовых объединений[1], хотя на местах власти не везде и не всегда поддерживали их^[21]. Проханов вспоминал: «Наши ассоциации принимали уставы, получали от правительства землю и разрешение использовать её на базе коллективного труда. … Евангельские сельскохозяйственные ассоциации получили высокую репутацию даже в глазах советской власти»^[11].

Помощь в создании коммун оказывали и религиозные организации, например, товарищество «Братская помощь», созданное в 1922 году и имевшее 14 филиалов в различных регионах^[1]. Так, только при Союзе баптистов СССР к 1924 году было создано 25 коммун по 20-50 семей^[1], появлялись они и при Союзе евангельских христиан.

Помимо земледельческих коммун в сельской местности, протестантская экономическая кооперация развивалась и в городах, чему способствовал

Исследователи Крапивин, Лейкин и Далгатов в общей монографии приводят информацию из своих источников примерно о 400 различных производственных товариществах, созданных евангельскими христианами и баптистами, при этом авторы считают эти данные явно завышенными[24].

«Вифания»

Примером успешной сельскохозяйственной евангельской коммуны может служить «Вифания», располагавшаяся в 6 вёрстах от станции Брусово в Тверской губернии^[25]. Её неоднократно посещал Иван Проханов. Подробный отчёт о его поездке весной 1928 года и о состоянии дел в коммуне был опубликован в журнале «Христианин»^[26].

На момент посещения в коммуне было 108 членов, включая детей. Коммуна располагала 470 га земли, на которых находились усадьба, сад, огород, пашня, луг и лес. «Вифания» выращивала хлеб, овощи, фрукты, клевер, заготавливала сено. Землю обрабатывали трактором «Fordson», который вместе с плугами и тележкой был куплен в кредит (полностью погашенный ко времени посещения Прохановым). Кроме того, имели большое пчеловодческое хозяйство, выращивали коров, лошадей, свиней, овец, птицу. Имели кузнечную, слесарную, кожевенную, сапожно-шорную, портняжную, ткацкую мастерские, мельницу «Фермер», круподёрку и маслобойку, а также станки — драночный и лесопильный. Крестьянам из окрестных сёл члены коммуны разрешали бесплатно пользоваться инвентарём, местные жители часто обращались в коммуну за советами^[27].

Наиболее значимые вопросы решались на общем собрании. Питались за общим столом, отдельного приготовления пищи не было предусмотрено. Жили в квартирах в пяти больших домах. Дети посещали школу, коммуна выписывала газеты и журналы — как светские, так и евангельские. Собственная библиотека коммуны насчитывала 500 томов, учебных и письменных принадлежностей для школьников — в достатке^[27].

Помимо хозяйственной деятельности коммуна занималась благотворительностью (кормя и предоставляя жильё нуждающимся) и совершала поездки по близлежащим сёлам и городам с проповедью Евангелия^[25]. В праздничные дни члены коммуны устраивали богослужебные собрания^[28].

Местные власти относились к коммуне благосклонно, Госбанк и кредитные товарищества предоставляли по необходимости кредиты. Фотографии и описание коммуны в 1924 году были отправлены в Москву на Всероссийскую выставку, благодаря чему «Вифании» была предоставлена 25-процентная налоговая скидка. На губернской, уездной и волостной сельскохозяйственных выставках коммуна получала похвальные отзывы, свидетельства и призы^[26].

В 1929 году «Вифания» в рамках кампании по борьбе с «псевдосельскохозяйственными объединениями» была ликвидирована решением Тверского исполкома как «лжеколхоз» для создания на её месте «настоящего советского коллектива»^[29].

Отношение властей в середине 1920-х

В целом движение не достигло тех масштабов, на которые рассчитывали партийно-государственные структуры, из-за чего их интерес к этому эксперименту ослаб

Идя на некоторые уступки протестантам в хозяйственной деятельности, большевики в то же время настаивали на недопустимости компромиссов в сфере идеологии[21]. С 1924 года фиксировались случаи, когда с подачи ОГПУ органы власти требовали внести в уставные документы христианских коммун, артелей и кооперативов положения о запрете на проведение молитвенных собраний и о возложении на членов обязанности бороться с религиозными пережитками в своей среде. Принимались и другие меры по разделению хозяйственной и религиозной сфер жизни членов артелей и коммун^[31].

С конца 1924 года политика государства по отношению к протестантам стала ужесточаться в целом, в том числе и в вопросе христианской трудовой кооперации. Так, в конце 1925 года на страницах газеты «

Десятый Всесоюзный съезд евангельских христиан (конец 1926 года) «признал желательным» организацию евангельских коммун и артелей и поручил ВСЕХ оказывать им «всемерное содействие»[32]. Съезд рекомендовал ВСЕХ иметь особого уполномоченного для ведения таких дел, а для освещения процесса в евангельской прессе — организовать при издательстве журнала «Христианин» особый отдел сельскохозяйственной и производственной кооперации^[32][27].

Евангельск

После Десятого Всесоюзного съезда на волне успехов Проханов поручил специалистам разработать проект города

Одновременно с реализацией проекта Евангельска возглавляемый Прохановым ВСЕХ запланировал создание схожих проектов в других регионах Сибири и в Приморье[34]^[27].

После символической высадки деревьев на месте Евангельска Проханов вернулся в Ленинград, а сопровождавший его инженер Шоп-Мишич отправился в Сибирь для дальнейших изысканий. Он посетил Томск, станцию Тайгу и другие места. После консультаций у сибирских агрономов, геологов и краеведов было принято решение обследовать на предмет организации евангельских поселений земли в Саянах, в долине реки Ус и в Тыве^[27].

Из-за наступления холодов эта экспедиция была отложена до будущего года, так же как и ещё одна экспедиция в Приморский край — к озеру Ханка (где уже существовали рисоводческие артели местных евангельских христиан^[23]) и долине реки Уссури. Здесь также предстояло разведать места для поселений^[34][27].

Сворачивание движения

Курс советской власти по отношению к христианским коммунам и артелям поменялся в середине 1920-х. Тем не менее до 1927—1928 годов относились к ним хотя и без восторга, но и без радикальных инициатив. Однако в 1927—1928 годах произошло серьёзное усиление давления, выразившееся в повышении налогов, в подходах к нарезке земель и т. д.^[35] Уже нередко собственность коммун (скот, техника, инвентарь) экспроприировалась с дальнейшей передачей местным крестьянам или «нормальным» колхозам^[36]. Иногда подобный произвол формально-юридически обосновывался квалификацией деятельности коммун и артелей как выходящей за рамки хозяйственно-экономических функций^[36]. Это влекло за собой последующую ликвидацию коммун как «псевдосельскохозяйственных объединений»^[36].

В феврале 1929 года секретарём ЦК ВКП (б) Лазарем Кагановичем была разослана директива «О мерах по усилению антирелигиозной работы». В этом документе к факторам, мешающим успехам антирелигиозной пропаганды, в числе прочего, были отнесены благотворительность и «широкое развитие хозяйственной и организационной деятельности» (включая развитие христианских трудовых объединений)^[37]. С этого времени в стране началась откровенная травля христианских коммун^[36].

	В Викитеке есть полный текст Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях»

Законную основу для репрессий предоставило новое религиозное законодательство, которое фактически запрещало христианскую трудовую кооперативную деятельность, а также благотворительность и многое другое

В советской прессе коммуны и артели стали «разоблачать» как врагов подлинной коллективизации, объединившихся исключительно для уклонения от налогов и получения кредитов на покупку техники[38]. Пропаганда изображала коммуны как средство для выкачивания денег из бедноты в пользу «главарей» с использованием «религиозных предрассудков»^[38]. «Прикрываясь именем бога, верхушка нещадно эксплуатирует бедноту», — утверждалось в пропагандистской брошюре Союза воинствующих безбожников^[39].

В этих условиях представители объединений нередко обращались к властям с просьбой перерегистрировать их на условиях типового устава «общих» сельхозартелей, при дозволении проводить совместные молитвы и богослужения, однако получали отказ. Вместо этого верующим предлагали индивидуально проситься в «общие» колхозы^[38].

Следующими шагами стали принудительная перерегистрация уставов сельхозартелей (для «отделения сельскохозяйственного строительства от религиозного культа»), запрет на коллективные молитвы и богослужения, а также удаление из состава коммун «социально-чуждых элементов»^[40]. Вместо «чуждых» в коллективы входили посторонние люди, в основном коммунисты и комсомольцы, которым было поручено пробиваться в руководство и добиваться советизации артелей^[41]. Одновременно реформированные артели переподчиняли соседним колхозам^[41]. В некоторых местностях активные верующие, в административном порядке лишённые избирательных прав (в категорию «лишенцев» автоматически попадали пасторы, дьяконы, проповедники, регенты хоров), не имели права не только работать в колхозах, но и проживать на их территории^[41]. Разбавление коллективов христианских коммун посторонними людьми приводило к снижению дисциплины (на языке пропаганды — «активизации классовой борьбы») и в итоге — к развалу хозяйств^[41].

Значительная часть коммун и артелей была ликвидирована на рубеже 1930-х годов

Примечания

Литература

Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии.