Иноверцы в иудаизме

Еврейская Библия употребляет в отношении иноверца слова др.-евр. נָכְרִי‬ нохри («чужой», «инородец») и זָר зар (имеет также другие значения «посторонний» и «непосвящённый»). В Талмуде и последующей раввинистической литературе до периода ахароним использовалось слово нохри (часто заменяемое цензурой на аббревиатуру аккум как обозначение идолопоклонников и язычников), а также גּוֹי гой (мн. число — גּוֹיִם, гоим; в Библии это слово имело значение «народ», «народы») в значении «иноверец» вообще и «христианин» в частности^[2]. Семантическая дифференциация «гойим» происходит в эллинистический период, и слово начинает использоваться в основном по отношению к иным народам^[3]. В литературе ахароним и современной лексике это слово имеет значения как «народ» (обычно о неевреях), так и употребляется в отношении отдельных иноверцев^[2].

За исключением некоторых книг так называемой «литературы мудрости» (в первую очередь

Библия демонстрирует общую тенденцию препятствовать этническому и в первую очередь культовому сближению с иноверцами, но определяет статус иноверца в обществе израильтян в качестве гера, практически уравнивая его в правах и обязанностях (Лев. 24:16, 22; Чис. 9:14; 15:15). Библия многократно повторяет, что в общении с иноверцами евреи должны не забывать, что «вы сами были пришельцами в земле Египетской» (Исх. 22:20; Лев. 19:34; Втор. 10:19). Известен призыв Иезекииля разделить в возрождённом Израиля землю «в наследие себе и иноземцам, живущим у вас, которые родили у вас детей; и они среди сынов Израилевых должны считаться наравне с природными жителями, и они с вами войдут в долю среди колен Израилевых» (Иез. 47:22, 23)^[2].

Также библейские тексты показывают и иное, иногда дискриминационное отношение, что определяло различное отношение к разным соседям, различную меру религиозного рвения духовных лидеров и светских правителей евреев. Так,

После обоснования евреев в Ханаане, и особенно после создания единого Израильского государства, отчуждение к иноверцам ослабло. После раскола царства Иудея и Северное Израильское царство активно контактировали с соседними народами, знатные еврейские семьи, включая царей, заключали браки с иноверцами. Прабабку царя Давида моавитянку Руфь еврейское предание именует «праматерью царей» (ББ. 91б); среди жён Давида была дочь Фалмая, царя Гессура (2Цар. 3:3); большое число иноверцев было, как считается среди многочисленных жён и наложниц царя Соломона, включая выходцев из запрещенных для заключения брака народов моавитянок, аммонитянок и др. (I Ц. 11:1). Царь Ахав женился на Изевель, дочери царя Тира^[2].

Требования не родниться с иноверцами усилились в эпоху

Антиох IV Эпифан пытался заставить евреев земли Израиля отречься от иудаизма, что вылилось в частые столкновения с греко-сирийским населением Израиля. Гнёт и коррупция римских прокураторов и Первая Иудейская война в конце эпохи Второго храма стали причинами окончательного разграничения евреями и иноверцами, которое основано исключительно на вероисповедании. Гонения Адриана ещё больше акцентировали на этом внимание, что подчёркивает Талмуд (например, Иев. 61а), в котором общим местом стал запрет на вступление в брак с иноверцами, в Библии относившийся только к девяти народам^[2].

Таннаи, законоучители первых веков н. э., эпохи Мишны, разработали концепцию нееврея как любого человека, который не является евреем, что стирает все этнические и социальные различия между другими^[4]. Мишна и Тосефта не делают четкого различия между различными типами неизраильтян. Римляне, греки, сирийцы, египтяне и др. определяются просто как неевреи, гои или нокрим^[5].

Более неоднозначным, чем отношение к многобожеству, стало отношение иудаизма к христианству. Это новое учение, которое отошло от традиционного иудаизма, вызвало напряжённость и отторжение^[2]. Евреи называли христиан, начиная с ранних христиан, ноцрим, то есть последователями Иисуса из Назарета (Нацрата), — это обозначение сохранилось до настоящего времени. Если в современных европейских языках прилагательное христианский приобрело значение всего нравственного и достойного похвалы, то у евреев это слово получило неодобрительный оттенок, в основном по причине контраста между провозглашаемыми высокими христианскими идеалами (религии любви и смирения) и действительностью, включая погромы, дискриминацию и преследование евреев со стороны христиан. С течением времени иудеохристиане были отнесены к категории сектантов, которые отвергнуты и отлучены еврейской общиной как еретики (миним). Отвержение еретиков, которое провозглашается в ежедневной молитве Амида, исключило участие иудеохристиан в синагогальном богослужении, что завершило их отделение от иудеев^[6].

После исчезновения иудеохристианских сект и победы нееврейского христианства стать христианином для еврея в течение веков означало отступиться от веры своих отцов и покинуть еврейскую общину. Лишь в новейшее время некоторые миссионерские и другие круги выдвинули идею, что еврей может уверовать в Иисуса Христа, признать его в качестве Мессии, то есть стать христианином и при этом оставаться евреем в этнонациональном контексте. Иудеи настаивали на исключительном праве на Библию и её верное истолкование и часто считали, что её христианское истолкование является ересью, фальсификацией и идолопоклонством. Христианство в целом иудеи также часто рассматривали как идолопоклонство, в особенности после того, как оно перестало быть иудейской сектой, стало господствующей религией и приняло свою средневековую форму, которая предполагает том числе использование в культовых целях изображений. Этот взгляд усиливался тем, что в течение многих веков на еврейскую философию влияла главным образом исламская мысль, в рамках которой, как и в иудаизме, понятие о Боге, в отличие от христианского, является строго монотеистическим^[6].

В целом законоучители Талмуда относились к христианству отрицательно, но точнее это восприятие определить сложно, поскольку начиная с первой половины XIII века под воздействием католической цензуры, позднее принятой также другими христианскими церквами, во всех галахических и аггадических текстах текстах

В Талмуде говорится, что «[законоучители] запретили совместную трапезу [с неевреями] из-за их вина, а вино из-за их дочерей, а их дочерей из-за их богов» (Ав. Зар. 36б), что определялось опасением пагубного влияния иноверцев, которое вело к ассимиляции. Однако Талмуд предписывал гуманное и учтивое отношение к иноверцам с целью поддержания мирных отношений (ми-пней дархей шалом), избегать вражды (ми-пней эйва) и поругания имени Божьего (ми-пней хиллул ха-Шем). Талмуд содержит требование помощи неимущим из числа иноверцам, посещения больных иноверцев (биккур-холим в отношении иноверцев), хоронить их умерших, поздравлять иноверцев с их праздниками (Бр. 17а; Шви. 4:3; Тосеф., Ав. Зар. 1:3 и др.). Согласно Талмуду, праведники народов мира (хасидей уммот ха-‘олам), наряду с праведниками-евреями, получат удел в грядущем мире (олам ха-ба; Тосеф., Санх. 13:2; Ял. Шим., II Ц. 29б)^[2].

Большое внимание в Талмуде и более поздней раввинистической литературе уделяется статусу иноверцев в сфере

В авторитетной раввинистической литературе нет единого мнения, считать ли христианство с его тринитарной и христологической догматикой, разработанной в IV веке, идолопоклонством (язычеством) или же приемлемой (для неевреев) формой монотеизма, известной в Тосефте как шитуф — термин подразумевает поклонение истинному Богу вместе с «дополнительными»^[7]. Раввинскими авторитетами обсуждался вопрос, должны ли законы и запреты, касающиеся торговли и отношений с идолопоклонниками, распространяться также на христиан^[6].

Для иудеев христианский мир представлялся воплощением Рима, символами которого являлись Эдом или Исав, злой силы этого мира, стремящейся к уничтожению Иакова-Израиля — олицетворения народа Израиля. Последний спасается лишь благодаря обетованию и милосердию Божьему. Некоторые иудейские еврейские мыслители, например, Иехуда ха-Леви и Маймонид, высказывали предположение, что христианство, которое признаёт божественное происхождение Библии и является менее политеистическим, чем обычное и «примитивное» язычество, служит орудием Провидения, задача которого состоит в постепенном приближении неевреев к истинной религии — иудаизму^[6].

К Средним векам экономические и социальные условия в христианских и исламских странах стали причиной учащения контактов евреев с иноверцами, что привело к смягчению, а затем и отмене ряда связанных с данным вопросом галахических постановлений. Средневековые галахисты снисходительно относились к нарушению запретов в отношении взаимоотношений с иноверцами, включая употребление хлеба, вина, молочных и других продуктов, которые приготовлены иноверцами. Рассматривая эти и ряд подобных предписаний, один из наиболее авторитетных прованских раввинов Менахем бен Шломо Меири (1249—1316), в «Бет ха-бхира» («Дом избранный», то есть Храм; введение к трактату Авода Зара) писал: «В наши времена никто не следует этим обычаям, ни гаон, ни рабби, ни учёный». Меири Менахем разделял идолопоклонников с одной стороны, и христиан и мусульман — с другой. Единобожников он называл людьми, «которых сдерживает их вера», и призывал относиться к ним как к равным в экономическом и социальном аспектах, однако опасался, что результатом этого может стать утрата особенностей еврейского жизненного уклада. В этом Меири был последователем некоторых тосафистов, по словам которых «иноверцы в наших местах [то есть христиане] не поклоняются идолам, но чтят Творца небес и земли» (Тос. к Ав. Зар. 2а, к Санх. 63б и к Бх. 2б). Противоположную позиция занимал Маймонид, согласно которому, что «христиане [в цензурованных изданиях — кна’аним — ханаанеяне] являются идолопоклонниками» (Майм. Яд., Хилхот аккум 9:4) и к ним в полной мере должны применяться галахические ограничения^[2].

Еврейская моралистическая литература Средневековья также демонстрирует двойственное отношение к иноверцам. Так, в «Сефер хасидим» содержатся наставления избегать любых связей с христианами, и в ряде мест произведение превосходит в этом отношении Талмуд, однако в нравоучительных разделах книги содержится призыв строго выполнять этические предписаний в отношениях с ними. Автор «Сефер-хасидим» и Моше бен Я‘аков из Куси считали, что долг еврея служить образцом добропорядочности для христиан и мусульман, «ибо Бог рассеял Израиль по всему миру, дабы его сыновья [своим поведением] обратили народы земли в почитателей нашей веры». Некоторыми более поздними авторитетами ещё настойчивее подчёркивалась необходимость смягчения в толковании галахических законов относительно иноверцев, в том числе христиан. Так, Ицхак бар Шешет Берфет писал в конце XIV века: «Мы не должны полагать, что такие ограничения [в отношении иноверцев] были созданы как твердо установленные предписания, которые нельзя изменять; наоборот, их первоначально создавали только для того, чтобы они отвечали нуждам данного поколения, данного места и данного времени» (респонс 119)^[2]. Шломо бен Адерет (1235—1310), испанский раввин, крупнейший галахист своего поколения, называл христианство меньшей формой монотеизма, в которой отсутствует единый Бог иудаизма^[8].

В поздней Античности и раннем Средневековье существовала еврейская антихристианская полемика. В раннем Средневековье произошли значительные изменения в терминах иудейско-христианских дебатов, вызванные выходом на сцену третьей стороны, ислама^[9].

Некоторыми еврейскими мыслителями принимались христианские нормы, но они стремились при этом доказать, что эти нормы свойственны также иудаизму; другие подчёркивали противоречия между двумя религиями и отвергали то, что они считали христианскими нормами^[6].

В значительно более положительных выражениях высказывался ряд галахических авторитетов на протяжении XVIII века. Так, силезский раввин и экзегет Иехиэль Михл бен Уззиэль утверждал, что «под термином аккум подразумеваются [во всех наших источниках] поклоняющиеся звёздам и планетам, то есть народы, которые не имеют какой-либо религии… что совершенно исключает… не отвергающих веру в Творца» («Незер ха-кодеш», 1719). Эту позицию разделял известный талмудист Меир бен Ицхак Эйзенштадт (Махарам Аш, 1670?-1744; «Паним меирот» 3:15, 1738). Крупный раввин Яков Эмден отмечал: «Уже давно известно, что те народы мира, которые признают основы Моисеева Закона, не считаются язычниками» («Шеелат Я‘бец» 1:41, 1736). Крупный галахический авторитет Иехезкель Ландау писал: «Я категорически заявляю, что… названия гой, аккум и т. п. ни в коем случае не могут применяться к народам, среди которых мы живём». Исраэль Лифшиц (1782—1860), известный своим выдающимся комментарием к Мишне, именовал христиан «наши братья среди народов Земли, признающие единство Бога, почитающие Священное Писание и соблюдающие законы Ноевых сынов» (комментарий к БК. 4:4)^[2].

Современный ортодоксальный иудаизм, исключая некоторые крайние малочисленные группы наподобие Лиги защиты евреев, разделяет основные позиции ахароним. Законы справедливости, которые провозгласил иудаизм, равны для всех людей вне зависимости от их национальности и вероисповедания и соблюдение их доступно для любого человека и обязательно по отношению ко всем. Мистический мессианский взгляд на процесс возрождения еврейского народа на своей исторической родине привёл небольшие группы крайних ортодоксально-националистических групп и лиц к идее отождествления этого процесса с завоеванием Ханаана и к отрицанию установлений Галахи, принятых в последних веков по отношению к иноверцам в земле Израиля^[2].

Законодательство Израиля основана на принципе полного равноправия лиц любого вероисповедания перед гражданским и уголовным правом. Личный статус любых граждан Израиля определяют верховные религиозные учреждения вероисповеданий, к которым принадлежат граждане. Иски по вопросам личного статуса разбирают религиозные суды конкретных вероисповеданий. Их решения могут обжаловаться в высших государственных судебных органах^[2].

• Bleich, J. David^[англ.]. Divine Unity in Maimonides, the Tosafists and Me’iri // Neoplatonism and Jewish Thought (англ.) / ed. by L. Goodman. — State University of New York Press, 1992.
• Brill, Alan. Judaism and other religions : models of understanding (англ.). — New York: Palgrave Macmillan, 2010. — xiv, 275 p.
• Jewish-Christian Disputations in Antiquity and the Middle Ages: Fictions and Realities (англ.) / Sébastien Morlet, editor. — Peeters Publishers, 2020. — 285 p.
• doi:10.1017/chol9780521772488.027
  .
• doi:10.1093/oso/9780198744900.001.0001
  .
• Porton, Gary G. Goyim: Gentiles and Israelites in Mishnah-Tosefta (англ.). — Brown Judaic Studies, 2020. —
  doi:10.2307/j.ctvzpv4vp
  .
• Rosen-Zvi, Ishay;
  doi:10.1353/jqr.2015.0001
  .
• Иноверец — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• Христианство — статья из Электронной еврейской энциклопедии