История Византийской империи (1261—1453)

Территориальные потери

Последний период существования Византийской империи характеризовался постепенной утратой территорий, как в европейской, так и в азиатской частях. В результате империя сначала приобрела черты этнически греческого государства, а затем пошла по пути внутреннего раскола с гражданскими войнами и распадом на полунезависимые

Столица империи после её реставрации так и не сумела восстановить своё полумиллионное население начала XIII века. После гражданской войны середины XIV и особенно после начала османских осад империя фактически превратилась в город-государство: теперь её судьба зависела лишь от прочности ветшающих стен Константинополя, а его гибель была лишь вопросом времени. К моменту финальной осады в городе оставались лишь около 50 тыс. жителей, среди которых было немало итальянцев и турок^[7]. Правительство экономически обессилевшей страны в последние два века пыталось играть на противоречиях между более сильными внешними противниками из числа этих народов, а также франков, славян и даже монголо-татар. Это позволило отсрочить, но не предотвратить гибель греческой государственности, так как подобная тактика привела к ещё большему расколу внутри государства между сторонниками прозападных и национальных греческих партий. В большинстве случаев, однако, даже в условиях надвигающейся внешней опасности, те поздневизантийские политики, которые смогли одержать верх в конкурентной борьбе со своими соплеменниками, ставили личные интересы выше интересов греческого народа в целом.

Османское завоевание поздневизантийской Анатолии

В 1080—1097 годах практически вся Западная Анатолия, включая Никомедию, где турки находились в качестве наёмников Никифора III Вотаниатa в 1078—1087 гг., оказалась во власти турок-сельджуков^[2]. По мусульманским законам, которых придерживались обратившиеся в ислам под влиянием персов и арабов малоазийские тюрки, территория однажды завоёванная мусульманами навсегда становится мусульманской по духу: её последующая возможная утрата воспринимается мусульманским духовенством как временная, и усилия должны быть потрачены на возвращение ранее захваченных мусульманами земель в лоно ислама. С начала крестовых походов византийские императоры сумели восстановить контроль на всей приморской Анатолией, равно как и обширными континентальными районами в её Западной части.

Но несмотря на довольно успешную 50-летнюю реконкисту Анатолии в 1090—1139 годах

Активная консолидация Никейской империи в 1210-х позволила на полвека затормозить тюркскую экспансию. В этот период официальная граница в северной части линии соприкосновения никейских и сельджукских владений прошла по долине Сангария (р. Сакарья). В южной части ареала она была менее определённой. Тюрки также пользовались естественным преимуществом рельефа, продолжая спускаться в хорошо просматриваемые ими речные долины с горных хребтов и плато^[9].

Пока центр греческой государственности находился в Азии, эти вторжения носили сезонный характер маятниковой миграции и в целом контролировались Никейскими властями. Впрочем, будучи прекрасно осведомлены о том что никейские императоры большую часть года проводят в эгейском Нимфее, они считали Никею не временной столицей Византии, а скорее приграничной крепостью, которая рано или поздно вернётся в лоно ислама.

Возвращение греческой столицы в Константинополь в

В поисках поддержки, Византия обратилась к каталонским рыцарям. Каталонцы сначала помогли снять осаду Филадельфии турками в 1303 году, но затем, осознавая крайнюю слабость Византии, объединились с ними в единое войска и стали хищнически грабить греческое население Фракии, Фессалии и Малой Азии^[11].

В

Сразу же после переноса столицы в Константинополь в 1261 году и узурпации трона Палеологом, византийские владения в Mалой Азии погрузились в состояние политического и экономического хаоса. Многие жители региона не считали Палеологов легитимными правителями империи, отказывались платить новому императору налоги^[13] и не оказывали сопротивления туркам. Монахи также отвергали любые попытки унии с католиками. В результате, Пафлогония и Мезофиния были в значительной степени покорены турками бескровно, поскольку многие местные греки занимали «проласкаридскую» и «антипалеологскую» позицию^[14]. Палеологи в свою очередь практически прекратили инвестиции в армию и флот малоазийских владений^[1], систематически ослабляли их военное и финансовое положение внутри империи, опасаясь потери своей власти в результате возможного переворота. В результате те местные текфуры которые ещё сохраняли патриотический греческий настрой вынуждены были полагаться скорее на иностранцев (каталонских и болгарских авантюристов и/или энтузиастов), чем на имперские власти. В греческой среде начались брожения: население не пускало в города имперских сборщиков налогов, так как деньги не тратились на защиту от турок. Бунт Кассианоса 1306 года также имел явный антиконстантинопольских характер и представлял собой протест против бессилия имперской власти в разгар турецких нашествий^[15].

Официальная имперская пропаганда этой эпохи продолжала бороться с западными врагами в лице «латинян» и «франков», которые на самом деле угрозы для империи не представляли, поскольку не имели желания заселять её территории^[13]. Попытки византийцев интриговать, стравливая между собой различных беев приграничных тюркских уджей имели очень кратковременный успех: весь конгломерат тюркских образований рано или поздно объединялся против греков. А учитывая то что многие туркменские племена вообще не признавали вождей и занимались только кочевьями и грабежами, то никакие брачные альянсы с турками, татарами и монголами не помогали Константинополю^[16].

27 июля 1302 года византийская армия потерпела поражение в битве при Бафее, после чего под контроль османов попала область Мезофиния, между Никомедией и долиной р. Сакарья.

Между 1302 и 1307 годами набеги тюркско-османских

В этот период основной целью османов стали установление контроля над дорогами Вифинии и изоляция крупных греческих городов путём установления их военной и продовольственной блокады. В

В 1326 году пала Прусса. В 1331 году была утрачена Никея, в 1337 году пришёл черёд Никомедии. Стоит отметить что все эти греческие города не были взяты штурмом. На момент сдачи в них также пока не начался голод, за исключением Никомедии. Само решение о добровольной сдаче приняли местные греческие власти исходя из сложившейся ситуации: потеря связей с Константинополем и планомерное заселение турками окружающей сельской местности^[19]. В 1338 году османы заняли Скутари (Ускюдар), став лицом к лицу с Константинополем, за которым теперь они стали пристально наблюдать с другой стороны узкого 600-метрового пролива. Единственным уцелевшим владением Византии в Вифинии оставались крепости Хиле, Гераклия Понтийская, Амстрида и Пеги (Карабиге). Тысячи малозийских греков стекались в хорошо укрепленные Пеги. Но из-за скученности, недоедания и болезней крепость вскоре поразила чума^[20]. Пеги были покорены турками в 1371 году после долгой осады^[17].

Впрочем, среди греческих беженцев было немало и тех кто бежал не в сторону сжимающейся Византии, а наоборот — вглубь османской территории

Ассимиляции греков способствовало и то, что турки воспользовались относительной слабостью самосознания греческого народа в средневековый период. Собственно греческое самосознание лишь едва начало формироваться в период Никейской империи, но в самый критический момент у местных малоазийских греков не осталось ни времени, ни территории, которую можно было бы назвать ядром греческой нации. Рост полноценного греческого самосознания в целом даже в рамках Никейской империи сдерживался господством устаревшей доктрины ойкуменизма, который провозглашал универсальность и исключительность богохранимой «империи ромеев» в её древних, чуть ли не римских, границах. Из-за размытого самосознания греки в массе своей сначала плавно вошли в состав Римской империи, а затем также плавно перешли в состав Османской[24].

Планомерное тюркское наступление в малоазийском причерноморье привело к тому что после

K 1320 г. в византийских церквях из-за иx крайнего обнищания прекращается создание некогда знаменитых церковных мозаик. В 1340-х годах в связи с гражданской войной византийский монетный двор навсегда прекращает печатать золотые иперпиры, игравшие роль твердой валюты тех времён. С этого времени на императорских свадьбах также исчезает посуда и драгметаллов: её заменяют свинцовые подделки^[5].

Голод и болезни

Население поздней Византии, а точнее того, что от неё осталось (Восточной Фракии), страдало от голода и болезней^[28]. В условиях непрекращающихся войн греческие крестьяне не имели возможности сеять и собирать урожай. C 1300-х годoв сельские дороги в запущенной и плохо охранявшейся Восточной Фракии наводнили кочевые отряды никому неподвластных турок и туркмен, которых высаживали на берег турецкие пираты, и которые грабили попадающиеся им на пути византийские обозы, идущие в Константинополь. Дошло до того, что от руки кочевников едва не погиб сам император, который возвращался в столицу после стычки с сербской армией. Многочисленные беженцы стремились укрыться от турок внутри городских стен, что приводило к скученности и антисантирии. В поздней Византии постоянно вспыхивали эпидемии чумы и прочих болезней. Потребности византийского населения в зерне обеспечивали фактически только генуэзские корабли, привозившие его из Крыма. Однако вместе с зерном в города Византии попадали и черные крысы, паразиты которых были переносчиками чумы. Однако и городские стены превращались для беженцев в ловушку: не имея возможности снять турецкую осаду, их население вскоре оказывалось перед выбором либо сдаться туркам, либо умереть от голода. В особенности это касалось непортовых городов, таких как Прусса и Никея. Напротив, полукочевые турки и туркмены вели менее скученный образ жизни, а потому меньше страдали от эпидемий чумы и других болезней.

Продвижение османов в европейской части

Османское завоевание Восточной Фракии

Сведения о переселении малоазийских турок во Фракию появились уже в 1261 году^[29]. К 1348 году бродячие группы мародерствующих турок уже вступали в стычки с византийской армией вплоть до Салоник, когда группа из 2000 кочевников напала на свадебный кортеж императора Иоанна VI Кантакузина на пути из Константинополя в Дидимотихон^[30]. Таким образом, почву для прямого османского вторжения уже самолично подготовили местные беи.

Османское завоевание Восточной Фракии началось в

Византия, долго сохранявшая позднеантичные имперские традиции унитарной власти, не была по своей сути предрасположена к построению ярко выраженного феодализма. Однако под влиянием западноевропейских, славянских и мусульманских традиций с их склонностью к формированию рыхлых феодально раздробленных ареалов подобные тенденции начинают проникать и в греческий ареал. Падение Константинополя в 1204 году привело к формированию нескольких греческих феодальных образований, конкурирующих друг с другом за право обладания Константинополем.

Слабость греческого феодализма и его неспособность до конца порвать с античными традициями, уже не вписывающимися в новые реалии, в конечном счёте приводили к катастрофическим результатам: имея силы только на борьбу друг с другом, эти государства продолжали слабеть экономически и параллельно теряли всё большие территории по своим внешним периметрам. Это касалось даже Никейской империи, которая в 1211 году сумела отнять Пафлагонию у Трапезундской империи, но в 1207 году уступила сельджукам огромную часть территорию вокруг Саталии (Анталья).

После начала гражданских войн, фактически совпавших с периодом активных сербских завоеваний на Балканах в 1340-х годах,

Данная статья использует для цитирования источников проверяемости. Помочь вам с форматированием могут несколько шаблонов и инструмент reFill (документация ).

Литература

• Дональд М. Никол. Последние столетия Византии, 1261—1453. Нью-Йорк. 1972 год.
• Сперос Врионис Мл. Упадок средневекового эллинизма в Малой Азии и процесс исламизации с XI по XV века. 2008.
• Luttrell, Anthony. The Hospitallers at Rhodes, 1306–1421 // A History of the Crusades, Volume III: The Fourteenth and Fifteenth Centuries (англ.) / Hazard, Harry W.. — Madison, Wisconsin:
  University of Wisconsin Press, 1975. — P. 278—313. — ISBN 0-299-06670-3
  .